Goblins - О бедном монахе замолвите слово

«Учить не буду, по крайней мере, пока».

— Но почему??? — восприятие, конечно, тоже очень полезно, но Улыбка Солнечного Тигра это же настоящая техника передвижения, как в легендах о великих мастерах, которые за мгновения перемещались на тысячи ли, могли летать и ходить по воде, достигали неба и проникали под землю!

«На твоей ступени культивирования она бесполезна. Практика ниже Земного ранга она попросту убьет, полностью высосав и Ци, и жизнь».

От треска, с которым мои мечты о скором возвышении рассыпались во прах, погас костер и завыли волки.

Приятен и не очень долог был путь до города Цзегу, в котором я надеялся переправиться через великую реку Чжуцзян, не привлекая к себе внимания мастеров и учеников моей бывшей секты. Можно было бы переправиться и раньше, но в первой же деревне на расстоянии более одного дня пути от Синнана я увидел одного из знакомых мне младших учеников, сидевшего на перевернутой рассохшейся лодке, что была брошена на берегу реки. Ученик меня в бороде и с посохом вместо метлы не узнал, но мало ли. Так что, мы с Ванкси подумали, и я решил, что путь наш лежит сначала в Цзегу, тем более что нам было чем заняться в пути: я болтал с рыбаками и культивировал, Ванкси молчала и чесалась — в общем, все были заняты делом.

Цзегу встретил нас людским гомоном, очередью из телег возле городских ворот и огромной толпой странноватых людей. Кого в этой толпе только не было: рябые и косые, кривые и хромые, плешивые и корявые.

— Это что за парад уродов? — поинтересовался я у Ван Цзе, погонщика нашей повозки, с которым за время поездки мы хорошо познакомились и даже немного сдружились.

— А…, - вяло отмахнулся тот — Скоро второе ежегодное состязание алхимиков и практиков, которое устраивает семья Цзюнь. Учитель Ли, ты тоже хочешь принять участие? Говорят, в этом году победители состязания получат божественные сокровища и службу у семьи Цзюнь!

Я слышал об этой семье, хотя в Синнане они не были на первых ролях, но кое-какие предприятия имели. Раньше это была хоть и крупная, но не особо выдающаяся в масштабах провинции семья. Но в последнее время они начали довольно резко набирать силу, и, видимо, данное мероприятие было одним из способов привлечь еще больше сильных практиков и мастеров к себе на службу.

Интересно, где это они умудрились набрать сокровищ? Раскопали древние руины или захоронение? Нашли огромный клад?

— Эти люди отчаялись получить помощь в других местах и надеются купить, обменять или выпросить милость какого-нибудь мастера, чтобы могучий практик или мудрый старец помог им, или, хотя бы, дал надежду, — продолжал просвещать меня Ван Цзе — На прошлом состязании гений алхимии сварил эликсир, который смог вернуть рассудок скорбному разумом, а один древний старец, как говорят, даровал слепым зрение и не брал за это даже ломаного медяка!

Я глубокомысленно покряхтел, и, с сожалением покачал головой.

— Нет, друг Цзе, этот старина Ли уже слишком дряхлый, чтобы иметь надежду победить юных гениев.

— Вам обязательно стоит попробовать! Я видел на рассвете, как вы упражняетесь в тайчи, и скажу, что не каждый юнец сможет с вами соперничать!

— Не будь слишком вежливым, младший Цзе, у этого старика есть другие заботы. Я просто позволю своей внучке, этой мелкой Ванкси (мелкая Ванкси, ненавязчиво греющая уши, незаметно но больно ткнула мне в поясницу сушеной рыбиной) отведать некоторых блюд в ресторанах Цзегу, и посетить магазины. Этот старик должен сделать еще немало иных дел, стоит оставить славу и почести молодым.

Ну, еще бы. Как бы на этом состязании не встретить старика Чана, моего прежнего учителя. Тот меня будет рад видеть, конечно, но по тыкве я от него точно получу.

Вместе с очередной путевкой в подвал с огурцами.

— К демонам лавки и рестораны! — низким голосом пробубнила Ванкси — В купальню! Сначала — в купальню!

За ворота нам удалось попасть уже после полудня, после чего мы вежливо попрощались с добрыми рыбаками, которым дорога была на местный рынок.

Как я уже успел убедиться, денежки у Ванкси водились, и она не замедлила распечатать кубышку в ближайшей гостинице, сняв две комнаты — большую, светлую и богато обставленную себе, и одну из самых дешевых, соответственно мне. Я был не в обиде — платит-то она, а взгляды с крайней степенью неодобрения, которыми ее наградили служащие гостиницы, даже повеселили. Как и шепотки о дурном воспитании вздорной девчонки, отправившей своего старого дедушку коротать время в коморку всего лишь с кроватью и столом.