Наталья Щерба: Сонный Дом [litres]

Фини как никто прониклась пламенной речью директрисы и на итоговой годовой работе сотворила свой лучший натюрморт. На ее рисунке и у пузатой вазы, и у всех ее пионов, и у блестящего красного яблока, и у крутобокой желтой груши, и даже у каждой виноградинки на грозди винограда были глаза. Все это великолепие разместилось на плоской широкополой шляпе веселого бородача с лицом, густо усыпанным веснушками, – Фини перерисовала его с одной старинной английской открытки. Как позже выяснилось, бородач обладал неожиданным портретным сходством с тем самым важным человеком, от которого зависело финансирование школы. Вот только оригинал, в отличие от портрета, не отличался веселым нравом и, увидев рисунок Фини, почему-то очень рассердился и попросил ее покинуть класс.

На следующий день директриса пригласила бабушку Эльвиру к себе на чай. Бабушка вернулась через два часа и не сказала притихшей Фини ни слова. Только ее поджатые губы свидетельствовали о том, что разговор с подругой получился неприятным. После этого инцидента в художественную школу Фини больше не ходила.

В результате бабушка Эльвира махнула на нее рукой и сосредоточилась на старшей внучке Элле, которая, по ее выражению, «имела все шансы повысить социально-экономический статус семьи».

Вначале Фини обрадовалась: наконец-то ее оставят в покое! Но, увы, этим мечтам не суждено было сбыться…

Вообще-то все началось, когда Фини исполнилось четыре, – именно тогда с ней произошла первая странная история. Она вдруг впала в очень глубокий сон. Это случилось во время новогоднего гадания. Элла с подружками зажгли свечи по всей комнате и принялись по очереди высматривать суженого в большом круглом зеркале, висящем на стене. Фини тоже разрешили заглянуть, но она увидела в глубине зеркальной глади лишь отражение дрожащего огонька свечи, и почему-то ее сразу начало клонить в сон.

Возможно, Фини тогда просто устала, но заснула прямо на полу, а проснулась через целых три дня.

Случай повторился, когда Фини поехала в детский лагерь, который находился в старинной усадьбе. Сначала все шло хорошо. Старый дом очень понравился Фини – половицы в коридорах и лестницы были покрыты узорчатыми толстыми коврами, на стенах днем и ночью сверкали витые канделябры из хрусталя и меди, на старых медных карнизах висели тяжелые гардины и тюль, и даже в столовой кое-какая посуда была из серебра. Фини ходила по коридорам и представляла, что их семья живет не в маленькой квартире, а в таком вот сказочном особняке с кучей комнат, с необычными вещами и с огромным зеленым садом. В лагере не приходилось скучать, и Фини, записавшись на всевозможные секции и мастер-классы, быстро завела друзей.

В тот странный вечер в усадьбе отключили электричество, и в общей гостиной зажгли свечи в старинных подсвечниках. Сразу стало очень уютно и весело, старшие ребята начали рассказывать страшные истории, устроив настоящее театральное представление. Но тут Фини приметила отражение огонька свечи в начищенном до блеска медном подсвечнике и захотела спать.

Разбудили ее только через три недели. Вот тогда-то ее родители всерьез забеспокоились. Фини пришлось побывать у множества докторов, но все они разводили руками: девочка была абсолютно здорова.

А через некоторое время семья поехала в Грецию, где планировалось провести две недели. Но уже на третий день Фини снова заснула, завороженная праздничным уличным карнавалом, – в этот раз на целый месяц. Все, что она помнила, – отражение яркого отблеска пламени факела в витрине магазина.

Именно в Греции Фини догадалась, что впадает в глубокий сон, когда видит отражение пламени, и совершенно неважно, огонек ли это свечи или газовый фонарь. Она попыталась рассказать о своем открытии Элле, но та не захотела слушать и тут же сообщила родителям, что младшая сестра сошла с ума.

Фини вновь потащили к докторам. После этого похода она предпочла больше ни с кем не делиться своими догадками.

А еще через какое-то время у Фини начали расти синие волосы. Мама пыталась коротко стричь их, надеясь, что волосы снова станут каштановыми, но, увы, этого так и не произошло, и с тех пор Фини носила симпатичную, но короткую прическу-шапочку, которая только прикрывала уши.

Родители пытались убедить себя, что волосы у дочери все-таки каштановые, как у мамы, просто с необычным синим отливом, но волосы не изменились и через год, и тогда было решено снова показать ребенка врачам. Здоровье Фини оказалось в полном порядке, и доктора, все как один, советовали подождать, пока она вырастет. Ну а после, туманно намекали они, «само пройдет».