Игорь Дикарёв - Рабство. Маги. Суета [СИ]

У кого отнимется, тому втройне даровано будет, страдания вознаградятся, а праздность будет наказана. (Отрывок из сборника догматов драглицизма).

Бывают в нашей жизни радости и огорчения. В детстве одни, в юности другие, во взрослой жизни третьи. Мы радуемся маленьким победам, повышению по службе, удачным знакомствам, и огорчаемся, расставаясь с близкими, теряя здоровье, попадая в неприятности. Но трудности закаляют нас, а радости, наоборот, расслабляют и развращают, делают мягкими.

Недавно в моей жизни произошло самое большое огорчение, которого я никак не мог ожидать, так как не думал, что такое вообще может произойти.

Но о нём чуть позже. Начнём по порядку. Меня зовут Александр, можно просто — Саша, а друзья и вовсе зовут «Саня». Мне четверть века — страшная цифра. В детстве думал, что это уже совсем взрослый человек. Сейчас думаю иначе. До двух метров роста мне не хватило всего лишь пяти сантиметров, а до центнера веса — пяти килограммов. И так всю жизнь мне чего-то да не хватает.

Я «тёмненький», так что, хоть и русский, но, например, жители Татарстана часто принимают за местного. Начинают говорить со мной на своём языке, а когда говорю, что не понимаю, упрекают, что не знаю «родного» языка.

Занимался я, как и среднестатистический оболтус нашего времени, всем понемногу: окончил институт, став инженером-металлургом; время от времени пьянки-гулянки, ну и занимался боевыми единоборствами (непрофессионально, а так, для души); ходил в тренажёрный зал; общался с несколькими друзьями обоих полов. Также стоит упомянуть, что у меня есть девушка по имени Катя. Про личную жизнь рассказал, пора переходить к увлечениям.

Время от времени я выезжал на исторические реконструкции, на которых взрослые дядьки, одетые в доспехи, мутузят друг друга затупленными мечами. Сам, правда, не мутузил никого. Мне гораздо интереснее было металлургическое дело. Интересно было, как оно зародилось и как развивалось. Не сразу ведь в индукционных печах плавку проводили.

Родом я из деревни, так что, хоть и жил в городе, но изредка наведывался в отчий дом, помочь по хозяйству, в лесу прогуляться да по грибы, по ягоды сходить. Бесплатный такой экотуризм.

Отправился я в лес и в день самого большого огорчения. Пошёл, как назло, один. Год выдался урожайный на кедровый орех, но вокруг деревни ушлые местные бабушки все опавшие шишки собрали (да-да, была осень и вся сопутствующая листотень вокруг).

Так вот: мы с отцом в прошлые годы иногда наведывались в кедрач, что километрах в десяти от деревни. В этом году отец подхватил грипп, поэтому на этот раз я, захватив с собой большой мешок, обед в рюкзаке и компактную шелушилку, отправился в сей кедрач один, несмотря на причитания матери: «А вдруг медведь!». Девушка моя домоседка и уважает только прогулки по пляжу, да по музеям. Потому в лес её затащить не удалось.

Шёл быстро, пару раз переходя на лёгкий бег (не от того, что так спешил, а просто ради тренировки). Поэтому где-то через пару часов был уже на месте. Прикрутил к засохшему дереву шелушилку, взял мешок и в позе а-ля «дачник возле грядки» ходил и никого не трогал, кроме кедровых шишек, разумеется. Но они не возражали.

Не знаю почему, но возле очередного кедра вышло так, что всё в том же положении, пятясь назад и закидывая шишки в мешок, я вдруг упёрся своим задом во что-то мягкое и большое…

Сразу же в голове возникли нехорошие предчувствия. Медленно обернувшись, я увидел Его.

Мама… Медведь!

— Ааааа!

Дёру оттуда! Бегом! Бегом! Несите меня ножки, быстрее! Я мчался словно заколдованный, не обращая внимания на встреченные по пути лужи, ветки и поваленные деревья.

Лишь по прошествии немалого количества времени я понял, что медведь испугался меня не меньше, чем я его, так как, едва увидев меня, сам запрыгнул на кедр и обхватил его лапами. Но в тот момент никаких мыслей в моей голове не было и быть не могло. Моё тело превратилось в бег, а мысли в крик.

— Ааааа!

Я бежал по лесу и орал, как идиот. Не знаю, в какую сторону я бежал, и сколько времени. Но в какой-то момент я понял, что лёгкие вот-вот разорвутся от усталости, а ноги согнутся, словно ватные, и я рухну на землю, потому что очень-очень устал. Я остановился и обернулся — за мной никто не гнался (бедный косолапый, наверное, по-прежнему сидел в обнимку с кедром). Тогда я упал спиной прямо на опавшую хвою.