Карина Вран - До самого пепла [СИ]

Путь, внезапно пообещавший стать несколько тяжелее, начался.

– Не рвемся вперед, – давала указания Хель. – Не надо обгонять животное, чтобы упасть от усталости. Лошадь в быстрый шаг, мы в спокойный бег. Дыхание ровное. Можете щупать лошадь, чтобы дышать в ее темпе. Равномерно. Не плетемся, Вал! Ровнее спину!

Сначала бежала только группа Хэйт, затем «старший Сорхо» подал пример своим. И вот уже восемнадцать пар ног игроков поднимали дорожную пыль, держась у боков своих удивленных ездовых животных.

– Вал, тебе скоро в седло. Сядешь, достаешь флейту и играешь песнь прилива сил. Для тебя позже будет дополнительный бег с весом. Почему ты споткнулся? Держать темп!

Изящная, как статуэтка, красивая – дух захватывало! – демоница вскоре вызывала вздохи у всех вокруг, кроме, разве что, питомцев. Не вздохи восхищения. Вздохи усталости и понимания, что теперь так (или почти так) будет всегда.

Пришел сентябрь. Первое число, торжественный день для первокурсников, не особо загруженный для курсов постарше. Для Вероники – и вовсе день пропуска по больничному. Больничный был получен накануне у флегматичного лысоватого доктора, рекомендованного Стасом. Вопрос «благодарности» явно взял на себя преподаватель, так как врач довольно быстро выпроводил ее из кабинета, отправив на первый этаж, заверять открытие больничного листа. Бюрократия…

Нервозные, уставшие, нездоровые люди. Шаркающие шаги стариков. Не любила Вероника больницы, старалась бывать в них как можно реже. А тут – придется раз в неделю являться на прием, заверять продление больничного.

Объявился Стас, позвонив, чтобы напомнить о больничном: профессорские семинары, на которых его студентке появляться не стоило, были внесены в расписание на весь сентябрь. Спросил между делом, как обстоят дела с его заданием: двумя (как минимум) портретами с «живыми» лицами.

«Упс», – оставалось ответить художнице, но она смолчала. За одну работу мог сойти портрет Вала, а второй она рассчитывала предъявить портрет девочки Вари, но не сложилось. Не работу же с Бестией, выходящей из камня, показывать?

«Предъявлю», – решительно ответила она. Галка не откажется попозировать – таков был ход мысли девушки.

Второго числа ее разбудил дверной звонок.

– Вал, отлучу от кофе и познакомлю с битой! – торопливо одеваясь под настойчиво повторяемые сигналы, рявкнула Вероника.

Но на коврике за входной дверью переминался совсем другой человек – Аня Потапова.

Пауза затянулась. Слов, кроме: «Какого художника?!» – у хозяйки квартиры не было, а озвучивать это было как-то не очень.

– Шесть утра, – намолчавшись, определилась с тем, что можно сказать однокурснице Вероника. – Здравствуй.

– В училище сегодня к одиннадцати, – откликнулась пришедшая, словно это все объясняло.

– Я на больничном. ОРВИ. Заразно, кстати.

– Я знаю про больничный. Впустишь?

– Заразно, – повторила Вероника.

– Не страшно, – насупилась Аня. – Я принесла мед и апельсины. Долг платежом красен.

Вероника сделала шаг назад, махнула гостье рукой приглашающим жестом. На фразу о возврате долга возражений спросонок не отыскивалось.

– Кухня там.

Пока гостья разувалась, «больная» быстренько умылась. Пришла она в кухню к уже включенному чайнику, разложенным на блюде апельсинам и открытой баночке меда. И к плюшкам с корицей. За плюшки девушка простила однокурснице даже то, что блюдо та достала из шкафчика, а значит, чужие шкафчики в чужом жилище открывала.

Это был странный завтрак: Аня пила чай из пакетика, Вероника, задвинув подальше мед и свой статус «больнички», налегала на кофе. Плюшки кончились, а девушки так и не перемолвились ни словечком.

Что делать с пришедшей, что ей говорить, если все уже сказано – Вероника не знала. Были там и претензии, и обвинения, и откровения – все смешалось в кучу. И кучу эту не хотелось теребить. Будто давнишний нарыв: стоит тронуть, полезет наружу гной.

– Шесть, – на часах уже была половина седьмого, но девушка говорила не про время. – Шесть моих картин. Будем считать, что одну ты мне точно должна. Согласна?

– М? – дернулась Аня, чуть не разлила остаток чая, хотя того оставалось на донышке.

– За три часа… должна успеть. Допьешь, разворачивай стул спинкой к стене. Буду писать твой портрет.

Знакомы они были не первый день, какие-то нюансы можно было и без модели дописать, а на основу времени хватало. Опять же, модель сама пришла в дом, глупо просто сидеть и молчать. Впустую расходовать драгоценное время.