Карина Вран - До самого пепла [СИ]

– А! Для Шерри у меня как раз есть полезняшка, – просияла Массакре. – Сейчас побежим к ней. Постой еще секундочку, как стоишь.

К Хэйт метнулся ураганчик, вжался в бок, обнял за талию. Куда-то в подмышку художницы прогундосил: «Спасибо за Родьку», – и подозрительно шмыгнул носом. Глава Ненависти понятия не имела, что делают в таких ситуациях, поэтому приподняла одну руку, вытянула вторую, чтобы осторожно тронуть черняво-малиновую макушку. И постояла неподвижно и молча, пока пошмыгивания не прекратились.

– Ты ж говорила, брату не до игр, – когда кольцо из рук разжалось, озвучила Хэйт.

– Мир переменчив, ушастенькая, – подмигнула малявка. – Важно успевать за этими переменами. А еще важнее их направлять.

Хэйт фыркнула.

– Слышишь, что-то шуршит? – она сузила глаза и поводила головой вроде как в поисках источника звука. – Знаешь, что это, мелочь?

– Э? – озадачилась гнома. – Ничего не шуршит. А если и шуршит, только локаторам длинноухим и слышно.

– Э, нет! – назидательно подняла указательный палец художница. – Это шуршат страницы книги истории. Той самой книги, которую пишут и местами переписывают те, кто направляют перемены.

Маська хлопнула себя по лбу.

– Загнула так загнула.

– Хм… – Хэйт приняла задумчивый вид. – А что, если это никакие не страницы, а Шерри шуршит после того, как перекусила парнями Сорхо? Мол: вкусненько было, почти не костляво, приводите еще? Потопали, им уже пора подойти.

Когда девушки вышли во двор, выяснилось, что глава Ненависти не россказни рассказывала, а вполне себе реальный шелест предугадала. На улице шел дождик. Крупные капли шуршали по черепице, выстукивали незатейливую мелодию летнего дождя по мощеной части дворика.

Шерри крутилась и вертелась, подставляясь под небесные капли. То убирала, то распускала крылья тьмы, постукивала ими по мокрым поверхностям, ужасно похожая на воробья в процессе купания в луже. Или на попугая, которому заботливая хозяйка принесла миску с теплым ромашковым настоем и травинками (последнее – для имитации природного озерца или лужицы).

«Да уж, под землей, где тебя растили, дождь не капал», – умилилась хозяйка и этой летуньи.

– У-и-и! – расплылась лужицей умиления гномочка.

– Малая, у нас же сроки предоставления клановой эмблемы горят, верно? – вспомнилось вдруг Хэйт. – Как насчет милого лица Шерри на фоне дождя? Получится очень по-доброму.

Маська выставила большой палец в знак одобрения.

– Шикарно!

Братья пришли точно к обговоренному времени. Оглядев парней, Хэйт хмыкнула: Барби с Кеном оценят таких родственников. Никс был светлым эльфом мистиком, жрецом света. А Фликс – тоже мистиком, только орком. Шаманом.

Фликс – младший из братьев – возвышался над Никсом на голову, был разукрашен множеством татуировок, кирпично-красных по зеленой коже. В тугие короткие черные дреды вплетены были разноцветные перья, а клыкастый оскал демонстрировал шикарные клыки.

Никс же был – как Кен. Эльф и эльф. Светлый, изящный, тонкокостный. В бледно-голубых тряпках под цвет голубых же глаз. Скукота, как сказала бы (и, наверняка, не раз еще скажет) Барби.

Оба большими глазами смотрели на шепчущий ужас, которая млела под дождичком.

– Шерри, отвлекись, пожалуйста, – отрывать крылатую от купания не хотелось, но дела не ждали. – Этих парней не есть. Как и того гнома в жаркой комнате.

В качестве компенсации ужас накормили привычным мясным рулетом и тушей вепря (Мася переживала, что Шерри не наедается порциями еды от кулинара, хотя шкала сытости говорила об обратном). На закуску, точнее, запивку, мгле предложили три эликсира. Два с прибавкой к силе и один с аналогичным постоянным бонусом к интеллекту.

«Она и без того умнее меня», – удержалась от высказывания владелица мглы.

Вспомнила несчастных гарпий, ронявших перья в процессе улепетывания от шепота Шерри. Интеллекта много не бывает, как и других стат.

– Отсюда полетим? – поинтересовался Никс.

– Нет, пробежимся, – качнула головой Хэйт. – Не то, чтобы я скрывала от публики наш способ передвижения… Скажем так: спешить с показом ужаса миру не хочется.

До изгиба Вельды добежали быстро, не запыхались. Начали сказываться тренировки Хель.

– Тут человек, – ткнула на бегу в направлении кустарника на берегу Мася. – Разворот! Бежим дальше.

При приземлении одинокий рыбак не попал в радиус определения сутью вещей, а тут они чуть дальше забежали.

– Бешеной собаке семь верст не крюк, – пробасил в ответ Фликс.