Сильвия Мерседес - Песня теней

— Хотел бы я его увидеть, — вдруг сказал Хьюгон, с опаской взглянул на мать. Она не отреагировала, и он продолжил. — Я бы хотел увидеть венатора близко, увидеть его оружие. Может, даже… магию.

Мать Холлис поежилась, начертила святой знак, коснувшись лба, сердца и губ, и начала тихо петь молитвы.

— Ее, — тихо сказала Холлис.

— Что, кроха? — спросил ее отец. Он погладил ее голову, она сидела, скрестив ноги, у его ног. — Что ты сказала?

— Мы видели леди, — Холлис посмотрела на лицо отца, хмурясь. — Леди в красном плаще.

— Венатрикс, — сказал ее отец. — Охотниц зовут венатрикс.

— Венатрикс, — повторила Холлис. Слово было странным, но почему-то нравилось ей.

— Вставай! Вставай!

Холлис резко села на соломенном матрасе, моргая после сна. Она увидела перед собой лицо матери, что было странно. Мама никогда не поднималась по стремянке на маленький чердак, где спали Холлис и Хьюгон.

Но она стояла на прутьях лестницы, тянулась в чердак, грубо тряся детей. Серебряный свет проникал сквозь тонкую брешь в соломенной крыше, но этого не хватало, чтобы осветить лицо матери, свет только мерцал в ее больших испуганных глазах.

Холлис слабо вскрикнула, когда пальцы матери впились в ее руку и потащили из-под одеяла. Голова еще спала, но уши уловили вой рожков вдали. Священные рожки большого храма в центре города, но они гудели не для поклонения, а в предупреждении.

Страх пронзил ее сердце стрелой. Хьюгон возмутился, но Холлис слушалась мать тихо, спустилась по лестнице в дом. Ее мать грубо схватила ее и закинула на свою спину — она уже месяцами так не делала, ведь Холлис подросла. Холлис сжала узкие плечи матери, и та поясом привязала ребенка к месту.

Рожки все гудели. И теперь Холлис слышала крики в ночи.

— Что происходит, мама? — осведомился Хьюгон. Слезы в его голосе испугали Холлис. Хьюгон был большим и смелым. Он не мог плакать.

Их мать не ответила. Она схватила Хьюгона на улицу и повела его к двери, приоткрытой, чтобы было видно улицу. Холлис пыталась увидеть за ее плечом, понять, что за тени и вспышки огня там были. Ее почти оглушали крики, полные ужаса завывания рожков из храма, доносящиеся до них волной, готовой смыть их.

Большая фигура появилась перед ними. Сердце Холлис замерло, а потом забилось с облегчением, когда знакомый хриплый голос сказал:

— Они всюду. Они захватили город. Нам нужно к реке.

Отец схватил Хьюгона, словно он был не больше Холлис, хотя он был на три года старше. А потом Холлис уткнулась лицом между лопаток мамы, прячась под ее длинными светлыми волосами. Шаги шлепали по камням, тряся тело Холлис, но она пыталась заставить губы произносить молитвы. Получалось только:

— Богиня… богиня… богиня…

Ее мать вдруг остановилась.

— За меня! — прорычал ее отец.

Холлис выглянула из-под волос матери и заметила, как ее отец спустил Хьюгона на землю. Хьюгон схватил мать за руку и прижался к ней, а их отец встал перед ними, закрыв плечами, казалось, всю улицу. Он поднял большой деревянный молот в правой руке, взятый из своих инструментов.

Холлис видела под его рукой, как фигура двигалась к ним по улице. Она была неестественно худой, высокой, длинные волосы текли как реки серебра с ее плеч. Холлис не понимала, был это мужчина или женщина. Фигура была тонкой, даже хрупкой, по сравнению с ее крупным отцом. Но что-то в молчании фигуры и плавных движениях вызывало в ней необъяснимый страх.

На бледном лбу выделялась, как рана, черная татуировка.

— Отойди! — взревел ее отец. Он не смягчал теперь голос, и он отражался эхом от домов поблизости.

Фигура двигалась как призрак, ярко мерцающий в свете лены.

— Я предупреждаю! — ее отец поднял молот выше, агрессивно шагнул.

Вспыхнул нож, и Холлис потрясенно смотрела, как незнакомец поднял нож и пустую ладонь, провел клинком по ладони. Кровь потекла по призрачной коже.

Отец Холлис замер и отпрянул. Он закричал:

— Вниз! — и бросился, сбивая сына и жену на землю. Ее мать умудрилась перевернуться, чтобы не рухнуть на Холлис, но ударилась об камни плечом.

Холлис кричала, но не слышала свой голос, сверху раздался грохот. Здание справа задрожало, глина, дерево и камень сыпались вокруг них. Холлис слышала, как охнул ее отец, накрывая собой ее, Хьюгона и их мать, как щитом.

Грохот утих.

Ее отец встал. Холлис увидела кровь перед лицом, текущую из раны на плече матери. Ее мать поднялась, увлекая Хьюгона за собой, в его глазах был ужас. Холлис моргнула. Что-то, похожее на сосульку, торчало из камня перед ней — сосулька длиной с руку отца, острая и сияющая. Черная. Она ощущала отовсюду запах крови.