Сильвия Мерседес - Видения судьбы

Он лениво отсалютовал, прошел к узкой лестнице, его сапоги застучали по ступеням. Террин стоял, сжимая кулаки так, что костяшки побледнели. Розовый шрам на его правой щеке будто сиял в свете огня.

Он вдруг поймал взгляд Айлет, понял, что она смотрела на него. Вспышка чистого гнева озарила его лицо.

— Это твоя вина, — сказал он, голос был низким и напряженным.

Айлет открыла рот, чтобы ответить, возразить. Но она не успела решить, что ответить, Террин развернулся и прошел по лестнице к своей комнате. Через пару мгновений дверь старой комнаты Нейна захлопнулась.

Одна на первом этаже здания, Айлет отошла от теплого огня, нашла овсяное печенье в кладовой. Прижав три к груди, она подбежала к своему стулу, села там, грызла их, роняя крошки в камин. Печенья были сухими, их было сложно проглотить, но она проголодалась, и ей было все равно. Она поняла, что Террин не поел, умчавшись к себе. Айлет улыбнулась с крошками во рту. Она надеялась, что он проснется голодным посреди ночи.

Проглотив печенье, она встала и проверила свою рубашку на крючке. Она высохла лишь наполовину, и Айлет решила оставить ее. Сжимая одеяло одной рукой, она приглушила огонь и поспешила по лестнице во тьму.

Она замерла на втором этаже у двух закрытых дверей. За одной дверь она слышала агрессивные шаги Террина. Хоть он устал, он расхаживал по комнате. Может, ждал, пока она поднимется, чтобы спуститься и поесть. Скорее всего, он придумывал хитрый план, как избавиться от соперницы. Айлет оскалилась, глядя на его дверь.

Но в комнате венатора Кефана было… тихо.

Она шагнула ближе, затаила дыхание и прислушалась. Даже без помощи Ларанты она уловила странное беспокойство в этой тишине, хуже, чем шаги Террина. Айлет помнила такую тишину лишь раз, когда три года назад стояла у двери ее наставницы, слушала и боялась стучать.

Абсолютное молчание разбитого сердца.

Айлет подняла плечи к ушам под складками одеяла и поспешила по лестнице.

Ее ждала холодная неуютная комната на вершине башни. Это место было для дозора, а не спальни, и тут не было мебели. Сумки Айлет лежали на полу у стены, где она бросила их прошлой ночью. Ее спальный мешок лежал у кирпичей дымохода, и когда она прислонила к ним ладонь, обнаружила, что они еще теплые. Ненадолго. Жаль, что она не осмелилась оставить огонь на ночь.

Она взяла запасную рубаху из сумки, натянула поверх покалывающей кожи. Она укуталась в свое одеяло и шерстяной плед венатора Кефана, хотелось добавить и плащ, но он был мокрым и висел на колодце снаружи. Запасного у нее не было. Она надеялась, что он высохнет к утру.

Опустившись на матрац, она уложила голову на тонкую подушку и закрыла глаза. Она инстинктивно огляделась во тьме за веками и прошептала:

— Ларанта?

Только гул чар Подавления ответил ей.

Айлет зажмурилась и ждала, пока уснет. Но как только ее глаза закрылись, перед глазами появились картинки дня, страшные моменты, столько ужасов, которые она хотела не видеть больше, но знала, что они будут с ней до конца жизни. Труп Нейна в грязи, лозы выползали из его глазниц и рта. Жуткие лица двух ведьм, татуировки на их лбах. Потолок храма над ней, пока она лежала, парализованная, на алтаре.

И еще картинка… слабое воспоминание, словно призрак сна. Женское лицо. Которое она знала и не знала, и корона на ее голове. Горящая корона, синяя и живая.

Одержимая.

Она повернулась на бок, укуталась плотнее и дрожала, но уже не от холода, а от льда внутри. Это был просто сон. Это не могло быть что-то еще. Тени не могли захватывать неживые предметы. Они нуждались в живых носителях, чтобы существовать в этом мире. Так что она видела просто сон, картинку, вызванную ее подсознанием в миг стресса.

Но почему она не могла стряхнуть ощущение, что это… смотрело на нее?

И знало ее?

Ее губы двигались во тьме, произнесли слово, которое нельзя было выговорить только человеческим языком. Но она прошептала его подобие, и дыхание холодом собралось перед ее лицом.

— Оромор.

Ужас пронзил ее сердце. Айлет села, словно вдруг проснулась. Дыхание дрогнуло с болью, и она оглядела комнату, дико искала дьяволов в тенях. Но ничего не было. Только ее сумки. Только дымоход за ее спиной. Только одинокие окна с их потрепанными ставнями, в дыры в которых она видела звездное небо.

Она уснула? Это снова был сон?

Ларанта пошевелилась под подавляющими чарами.

«Госпожа?» — прорычала она.

— Тихо, Ларанта, — рявкнула Айлет. Она легла, сжалась в комок на боку. Она закрыла глаза и заставила себя спать.