Сильвия Мерседес - Королева яда

В шуме мертвых она ощутила, как ослабела духовная связь. С резкой вспышкой тень вырвалась из тела венатрикс. Айлет успела глупо подумать, что могла бы спасти смертную душу венатрикс, дотянувшись до флейт на ее поясе.

А потом перед глазами появилось слишком много рук.

Потребовалось время, чтобы научиться контролировать тень. Я сразу ее подавила, но изучение сложных чаропесен, способов выпустить столько силы, сколько было нужно, но не так много, чтобы рисковать собой… далось непросто.

Я ненавидела эти подавления. Я ненавидела все, что лежало между мной и силой, которая была мне дана. Но если я хотела ту корону, если я хотела оправдать свое существование, мне нужно было проявить контроль и умения.

Еще два года прошло, и венатрикс-домина Дарканд — та же, которая нашла меня в доме кузена восемь лет назад — сказала, что я была готова. Что я предстану перед Советом Аглы, чтобы попросить корону.

Время настало. Так я думала…

Герард расхаживал от своего кабинета до приемной. Оттуда он направлялся в гардеробную, а потом в спальню, оставляя двери открытыми. Окно кабинета выходило на воды озера, восходящее солнце озаряло мир, покрытый инеем, золотом. Из окна спальни было видно мост к континенту. Час назад Герард смотрел, как дядя и восемь эвандерианцев в красных капюшонах уехали по мосту и пропали вдали.

Час. А ощущалось как год.

Он снова подошел туда и смотрел как можно дальше. Но без толку. Фендрель давно уехал.

— Проклятье, — прошептал Герард и прошел по комнатам до окна кабинета, обойдя большой стол. Он посмотрел сквозь стекло на дальний берег озера, на небо на рассвете. Дым поднимался над деревьями? Там была деревня Камон, где жили пекари, мастера, создающие колеса и свечи, все жили спокойно, зная о близости принца и защите.

Они не были готовы к ведьмам, войне.

— Проклятье! — прошипел Герард. Хоть он знал, что это было бесполезно, он прошел к двери кабинета и повернул ручку. Было заперто, как и дюжину попыток до этого. Он дернул за ручку все равно и закричал. — Эй! Предатели! Злодеи! Выпустите меня!

Ответа не было. Он прислонил ухо к дереву, но не уловил ни звука. В коридоре могли стоять шесть стражей, а могло не быть никого.

И по какому праву он звал их предателями? Мог ли он винить их в том, что они слушались венатора-доминуса, а не юного короля, не проявившего еще себя? На их месте он поступил бы так же. Он всегда слушался Фендреля так же, как приливы слушались луну. Никто не перечил силам природы.

Он позволил Фендрелю заточить его в его же доме. Он позволил Фендрелю…

Его горло сдавило. Герард отвернулся от двери, прошел к окну кабинета и посмотрел на озеро. Он не знал, почему взгляд возвращался к дальнему берегу. Словно его вел инстинкт, который он не понимал. Он отчасти ожидал увидеть высокую фигуру среди деревьев, шагающую решительно и знакомо. Террин. Его защитник. Его спаситель.

Но Террин был мертв.

Стон вырвался из него, терзая горло ножом. Герард ударил по раме окна кулаком, потом еще раз, стекло звенело.

— Проклятье. Проклятье. Проклятье, — его голос охрип, он ожидал, что от слов кровь польется изо рта.

Он разжал кулак и прижал ладонь к стеклу. Герард склонил голову.

— Богиня, — с болью выдохнул он. — Богиня, я согрешил против Тебя. Не тем, что сотворил, а тем, чего не сделал, — он опустился на пол и повернулся спиной к стене. Его локти уперлись в согнутые колени, голова опустилась к груди. — Я клялся у Твоего алтаря, — шептал он, — что буду защищать Твой народ. Весь Твой народ. Но чему я позволил произойти? Что разрешил и поддержал? Убийство захваченных тенями… которых Ты сделала нашими братьями и сестрами. На них охотятся, как на зверей.

Его слова оборвались. Ладони сжались в кулаки, он скривил губы.

— Я думал, что по Твоей воле управлял другими смертными. Но я правил только по воле смертных. И по воле смертных теперь заточен. Беспомощный. Бесполезный. Неудачник.

Он отклонил голову и смотрел на потолок. Но, казалось, он видел сквозь камень, видел небо. Он словно искал трон Богини, словно отчаянно искал Свет.

— Я не знаю, слышишь ли Ты меня, — сказал он. Слеза покатилась из уголка глаза, она быстро пропала. — Не знаю, есть ли Ты там. Это все иллюзии. Все, в чем я был уверен? Это иллюзии, созданные умными людьми. Может, даже Тобой, Богиня. Или, может, Ты настоящая, но просто не слышишь молитвы сомневающегося сына лжеца. Но я честно клянусь…