Райан Кирк - Край мира

Меч рассек воздух, направлялся к шее Рю. Он отклонился, позволяя деревянному мечу безвредно пролететь перед собой. Увидев шанс, он двинулся к бреши, пытаясь быстро нанести удар снизу вверх. Он был быстрым, но его противник не останавливался. Она повернулась и ударила вниз, заставляя его снова отступить.

Еще два удара, и он не попал, но Рю приближался. Каждый взмах приближал его на волосок сильнее, чем предыдущий. Скоро. Она тоже это знала.

Он был слишком самоуверен и на мгновение потерял концентрацию. Меньше, чем на удар сердца, но она уловила это. Она видела каждую его ошибку, два года опыта сказывались. Его противник удвоила атаку, серия ударов сливалась. Рю отражал или уклонялся от каждого из них, но споткнулся об корень дерева, и его противник использовал шанс. Она бросилась вперед, в ее глазах горела радость победы.

Рю смирился с болью от удара. Он не смог вовремя остановить атаку. Но тут разум Рю резко содрогнулся. Он не мог иначе описать это ощущение. Одно мгновение он был в нормальной реальности. В следующий миг мир двигался в замедленном темпе, как будто все были в воде, а не воздухе. Он не только знал, как его противник нанесет удар, он знал, с натренированным инстинктом воина, как он одолеет ее. Рю позволил себе упасть, отмахнулся от меча противника и кувыркнулся, откатываясь. Он вскочил на ноги и за три шага прижал меч к шее противника.

Она раздраженно сдула темные волосы с лица.

— Ты обещал, что не будешь этого делать.

Рю опустил меч с улыбкой.

— Прости, я пытался, но когда ты стала побеждать, это произошло. Я все еще не могу этим управлять.

Она с любопытством посмотрела на него.

— Ты можешь сделать это сейчас?

Рю закрыл глаза и сосредоточился. Порой было проще сделать это сразу же. Он еще помнил, как это ощущалось, представлял, как это получилось. Порой он намеренно мог пройти в это состояние. Но не сегодня. Он покачал головой и открыл глаза.

Морико была разочарована.

— Мне жаль.

— Не переживай. Однажды разберусь.

Они пошли рука об руку к их хижине, в которой Рю вырос с Шигеру. Они шли в дружеском молчании, но голова Рю кружилась, как это часто бывало. Два года они жили в покое. Это было больше, чем он ожидал после того, как они убили Орочи и Нори. Акира сдержал свое слово.

Рю взглянул на Морико. Может, больше всего на свете его удивляла она. После смерти Такако она вернулась с ним в хижину Шигеру, в основном потому, что ей больше некуда было идти. Не было и речи о возвращении в монастырь, и ее семья не приняла бы ее.

Они прожили вместе месяцы, между ними было неприятное перемирие. Рю все еще горевал, переживая смерть Такако и Шигеру. Морико тренировалась. Она видела, насколько сильны были Рю и Орочи, и знала, что ей было чему поучиться. Большую часть дней Рю работал в саду, его меч собирал пыль в хижине, а она практиковалась каждый день. У нее не осталось ничего, кроме силы, и с каждым днем ​​она росла.

После убийства Орочи Рю был сломлен. Ребенком он мечтал стать клинком ночи, но когда его мечта сбылась, он понял, что это было кошмар. Он увидел так много крови, бессмысленной смерти. Он взял меч ради дела, чтобы спасти девушку, которая не могла спасти себя, он потерял девушку и мужчину, которого звал отцом. Сад давал ему немного надежды, простой радости в сотворении жизни, а не лишении жизни.

Это Морико убедила его снова поднять клинок. Она хотела учиться у него, но, что более важно, она убедила его, что он закрывал часть себя. Почти все его детство было посвящено становлению клинком ночи. Когда он бросил это занятие, в его жизни образовалась дыра, которую садоводство не могло заполнить. Она терпеливо три месяца пыталась убедить его тренироваться с ней, и в конце концов он сдался.

Конечно, она была права. Поднять меч было естественно. Даже после всего, что произошло, это казалось правильным, потому что часть его просыпалась от долгого сна. Рю был разорван смертью Шигеру и Такако, и только когда он снова взял меч, он почувствовал, как начали заживать шрамы.

Возвращение в дом детства было одновременно и благословением, и проклятием. Когда он впервые увидел небольшую хижину, он был вне себя от радости. Ему хотелось вернуться в такое удобное и безопасное место.

Но в хижине была дыра, не физическая, и, казалось, с каждым днем ​​она становилась все больше. Шигеру умер, и все в хижине напоминало об этом. Они готовили, используя старую посуду Шигеру. Они зарабатывали на жизнь продажей сделанных им лекарств.