Ольга Назарова - Как найти врата?

Вот улица, на которой стоит их дом, Катя собиралась сойти с Сивки о открыть ворота, но Сивка легко перемахнул через забор и очутился во дворе, тут же рядом оказался Волк. А от дома уже бежали мама и бабушка. Сколько было разговоров! Правда, говорил больше Кот, Катя уснула, положив голову маме на колени, прямо на прессованном тюке сена. Она нипочем не хотела ложиться спать, но не выдержала. На маминой ладони радостно крутился карандашик. Катя еще успела спросить у Кота, почему он так хотел, чтобы она у Яги карандаш взяла?

— А это я ей подарил, это сучок от моего дуба. Он всегда был беспокойным, а потом ветром его отломало, а сам он никак не хотел просто сучком сломанным оставаться, приполз ко мне, я его мастеру Гавриле отнес. Он у нас много чего сделал, да вот столик-то и скамьи с сундучком у Яги ты сама видела. Вот он и дал сучку дубовому такую работу. А я сдуру его Яге подарил. А она пишет раз в десятилетие, а может и не в одно. Так что очень хорошо, что ты его взяла. Жалко Дубок, такой уж забавный сучок…

Голос Кота куда-то исчезал, становился все дальше и дальше и Катя совсем уснула.

Катерине снился заснеженный сквер, а в нем под деревьями маленький каменный конек с тоскливо поникшей головой.

Катя проснулась и сразу перепугалась, что эти слова, сейчас же исчезнут, так как бывает со снами. Она схватила кусочек бумаги, и подсунувшийся под руку карандаш Дубочек, и быстро записала стихи.

Кот свесился с полки, на которую успел забраться в извечном кошачьем стремлении быть повыше, и внимательно следил за карандашом, одобрительно кивая.

— А ты молодец! Умница просто! — мурлыкнул он.

Катя даже смутилась.

— Я же еще не знаю, поможет ли это.

— А вот съездим и посмотрим. Сегодня ночью, чего ждать-то? — фыркнул Сивка.

— А вам передохнуть не надо? — озабоченно спросила Катина мама. — В конце концов, Катя ещё ребенок, а вторую ночь без сна, это уже полное безобразие!

Катя и сама чувствовала, что все время засыпает, устала очень, но вдруг, послезавтра уже будет поздно?

Они отдыхали весь день, выехали поздно ночью, Москва светилась всеми огнями, как будто никто и не спал вовсе. Едва нашли темный двор, чтобы спуститься. И тут Катя смутилась. Как отреагируют люди, которые гуляют, возвращаются с работы или идут на работу на появление такой компании? Огромный конь, волк ростом с подрощенного теленка и кот, нет котище, в компании с девочкой, но без взрослых. Катя открыла было рот, и… И ахнула. Рядом с ней стремительно уменьшался кот, конь тоже сделался обычного конского размера, и на нем оказалась сбруя и седло на красивой красной бархатной попоне. А волк подпрыгнул, взвился с места верх, упал на землю и встал уже человеком. Мрачноватым молодым мужчиной с коричневыми волосами, похожими на его шерсть, одетым точно как прохожий, недавно ими виденный, в черную куртку и джинсы. Только серые глаза отражали свет, как у волка. Кот неодобрительно покосился на Волка.

— Гражданин Волков, наденьте темные очки, и не пугайте народ! — скомандовал он. — Вечно с ним такая история! Никак с глазами управиться не может, все равно светятся.

— Ладно тебе командовать, сам-то не забудь, что надо делать. А я уж помню, что и как тоже помню, — проворчал Волк.

Он легко взлетел в седло, и протянул Кате руку.

— Давай руку, сядешь впереди, — он посмотрел в лицо Катерине и сообразил, что она никогда не видела его в человеческом облике. — Не пугайся Катюша, я умею принимать вид человека.

— А-а я и нничего, и нне пугаюсь — слегка запинаясь, ответила Катя, отводя глаза.

Видела она, краем глаза, в фильмах, как человек становится волком и наоборот. Краем глаза, потому, что очень страшно было, Катя страшные моменты не любила, так, подглядывала немного, сильно старалась не смотреть, но то, что произошло сейчас, ничего такого не напоминало, просто за одно мгновение волк превратился в человека. Но, все-таки, он что, оборотень? Катя поежилась. Оборотень, это же нечисть, страшное существо. Она опять подняла глаза на Волка. Он тут же понял, что Кате страшно, и боится она именно его.

Волк мигом соскочил со спины Сивки и встал рядом с Катериной, внимательно на неё глядя.

— Катюша, никогда меня не бойся, я сам скорее погибну, чем причиню тебе вред. Или дам кому-то тебя обидеть. Тебя что напугало? То, что я стал человеком?