Алексей Шепелёв - За гранью

Только дэрги… Но теперь, похоже, все изменилось. Посредине комнаты, прямо на полу, скорчившись на постеленной шинели, на левом боку спал человек. Спал глубоким сном смертельно уставшего существа, который приходит только после длительной бессонницы, сном, в который падают, словно в пропасть и перестают реагировать на происходящее вокруг, будь это мертвая тишина или грохот боя. Человек в серой полевой офицерской форме, на первый взгляд — пехотинец или артиллерист. Однако, приглядевшись внимательнее, Гаяускас разглядел в левой петлице четыре серебряные полоски, словно лежащие на боку молнии. Это означало, что перед ним сейчас был офицер СС, три звездочки, вытянувшиеся в линию от левого верхнего до правого нижнего уголка другой петлицы, говорили о его звании гауптштурмфюрера [58] Звание гауптштурмфюрера в СС соответствовало армейскому званию капитана (гауптмана). . Рядом со спящим на полу лежал пистолет системы «Вальтер» с украшенной перламутром рукояткой.

Ирмантас Мартинович инстинктивно выхватил оружие, направив его на эсэсовца, тот, погруженный в сон, не пошевелился. В следующий миг Гаяускас понял, что перед ним дэрг: огорошенный неожиданным зрелищем, он просто не почувствовал в первый момент голоса крови.

Капитан третьего ранга внимательно огляделся. Полки с книгами и свитками стояли на своем месте и, на первый взгляд, ничего из их содержимого не пропало. В углу обнаружилось несколько пустых консервных банок, примерно такое же количество целых банок, а также пара канистр были аккуратно сложены в другом углу.

Медленно и осторожно, чтобы не разбудить спящего, Ирмантас Мартинович подошел к эсэсовцу, нагнулся, поднял с пола «Вальтер» и положил его в карман гимнастерки, после чего погасил перстень, который начал уже ощутимо нагреваться, взял в правую руку верный ТТ, в левую — фонарик. Несколько секунд постоял неподвижно, унимая часто бьющееся в груди сердце, нервно сглотнул и решительно включил сильный свет.

— Steht auf! Hande hoch! [59] Встать! Руки вверх! (нем.)

Спящий испуганно дернулся, вскинул голову, широко раскрыв изумленные глаза, которые тут же рефлекторно закрылись, не в силах моментально приспособиться к яркому свету.

— Auf! Hande hoch! — отрывисто повторил Ирмантас Мартинович.

Пленник испугано вскочил, даже не сделав попытки найти оружие, вскинул вверх руки, растопырив пальцы. На левой руке блеснуло тонкое золотое обручальное колечко.

— Zur Wand! Schnehller! [60] К стене! Быстро! (нем.) — продолжал командовать капитан третьего ранга, и обескураженный эсэсовец послушно уперся лицом в каменную стену тайника.

— Wer sind Sie? Schneller! [61] Кто Вы? Быстро! (нем.)

— Ich bin Hauptman Max von Loringer… [62] Я — капитан Макс фон Лорингер. (нем.)

— Wer? — сказать, что Ирмантас Мартинович был удивлен, было ничего не сказать.

— Ich bin Hauptman Max von Loringer, — повторил пленный.

— Вы говорите по-русски?

— Говорю, немного… — произнес назвавшийся Максом с сильным акцентом.

— Стойте смирно.

Держа эсэсовца под прицелом, Гаяускас положил фонарик на пол, затем осторожно подошел и, уперев ствол ТТ в затылок, тщательно ощупал пленника на предмет оружия.

— Мой пистолет лежит на полу, — сообщил гауптштурмфюрер. — Другого оружия у меня нет.

— Можете повернуться, — закончив обыск, капитан третьего ранга отступил на несколько шагов назад. — Что Вы здесь делаете?

— Прячусь, что же еще, — было видно, что разговор на русском вызывает у пленника некоторые трудности, однако фразы он строил грамотно, чувствовалось, что язык в свое время был ему хорошо известен, только основательно подзабыт. — А что здесь делаете Вы?

— Вопросы здесь задаю я!

— Здесь? В тайнике логров? Вам не кажется, что вопросы здесь имеем право задавать мы оба.

— Не кажется. Вы офицер оккупационной армии…

— А Вы — офицер армии-освободительницы? Сюда не войти тому, кто не владеет магией логров. Знают ли Ваши командиры, что Вы ею владеете? И как это сочетается с марксизмом, отрицающим магию, как буржуазный предрассудок?

— Не опускайте рук…

— Не опускаю, — эсэсовец демонстративно поднял их повыше. — Слушайте, я — не идиот, чтобы кидаться с голыми руками на два пистолета. Кстати, патроны — в кармане шинели.

— Повторяю, что вы здесь делаете?

— Убеждаюсь, что этот тайник при штурме замка не пострадал. Это очень важно для нашего дела.

— Какого дела?

— Дела возрождения Логры.

Даже самые сильные люди оттягивают момент, когда они должны услышать правду: правда предполагает действия. Едва увидев постороннего в тайнике, Ирмантас Мартинович уже предполагал, что именно произошло, но задавал вопросы в надежде, что его предположения неверны. Увы, с каждым ответом фашиста надежда убывала.