Олег Будилов - По дороге к высокой башне. Часть вторая

Ругон быстро справился с одним противником и схватился со следующим, зато на освободившегося Брагона набросилось сразу двое дворян. Своим огромным мечом великан успел свалить одного из нападавших, зато второй сначала разрубил ему бедро, а когда раненый воин рухнул на землю, добил его одним точным ударом.

Сейчас, как никогда прежде мне пригодилось все, чему меня учили дядька Полун и Ругон, но даже этих знаний и умений оказалось недостаточно в схватке с гвардейцем, который решил ко всем своим победам добавить еще одну. Он налетел на меня, как ураган и я до сих пор не понимаю, как сумел отбить первую атаку. Наверно он убил бы меня в два счета, если бы мне не помогли. Сидящий в стороне Холин вовсе не собирался сдаваться на милость победителей. Чутьем бедняка и бывшего раба он сразу понял, что надменный Зугон никого не оставит в живых, поэтому решил отсидеться до поры. Эта немудренная хитрость спасла его от магических стрел, но, когда воины взялись за мечи, Холин решил, что пришло время действовать. Он, не раздумывая, бросился на помощь единственному близкому человеку. В таком бою кинжалом много не навоюешь, и бывший стражник подхватил с земли короткое копье, на котором раньше болтался флажок верховного хана. Теперь измочаленный и окровавленный он валялся в траве придавленный телом несчастного знаменосца. Призвав все свое умение, Холин размахнулся и ударил моего врага. Гвардеец был хорошо защищен спереди кирасой и латной юбкой, спускающейся почти до колен, зато сзади железо оставляло открытым ноги и тело ниже поясницы. Именно туда под выпуклый ободок кирасы Холин и направил длинный каленый наконечник копья. Черный воин взвыл и попытался левой рукой дотянуться до торчащего из спины древка, но я бросился вперед и ударил его снизу-вверх в открывшееся незащищенное горло.

Скоротечный бой закончился, и я в ужасе оглядел заваленное телами поле. Казалось всего несколько человек осталось стоять посреди кучи мертвых тел. Я заметил Ругона, Холина и раненного гвардейца, который тяжело опирался на меч. Вдруг справа кто-то коротко вскрикнул. Я повернул голову и увидел еще одного черного воина. Пока мы дрались друг с другом, он убивал носильщиков. Только что он отрубил голову последнему. Плохо вооруженные слуги не могли оказать достойное сопротивление. Словно дикий пес, ворвавшийся в овечий загон, окровавленный воин стоял посреди убитых им людей.

- Ах, ты! - выдохнул Ругон и сделал шаг в его сторону, но дворянин не принял бой, а развернулся и бросился бежать в сторону города.

- Конец вам, отступники - крикнул он на бегу, но неожиданно споткнулся, завертелся волчком и зарылся в высокую траву.

От грохота выстрела у меня заложило правое ухо. Я оглянулся и с удивлением уставился на владыку, который словно палку двумя руками держал дымящийся магический жезл. Он посмотрел на меня слезящимися глазами и сказал, - все-таки я не всегда был монахом.

Опирающийся на меч воин неожиданно застонал и опустился на землю. Когда мы подошли к нему стало понятно, что он уже не жилец.

- Добей его, - приказал Ругон Холину, - вообще всех раненых добей.

- Только этого не трогай, - старик указал рукой на распростертое на земле тело Зугона.

Холин кивнул и вонзил наконечник в первое неподвижное тело.

За большим войском всегда следовали врачи. Они знали, как отрезать размочаленную руку или ногу, замотать в лубок сломанные кости или зашить глубокий порез, чтобы остановить кровь, могли воткнуть раскаленный прут в рану, оставленную наконечником стрелы или лезвием тонкого кинжала. Но здесь и сейчас их с нами не было. Конечно, если бы на поле боя нашлись легко раненные воины, мы бы придумали, как оказать им помощь, но вокруг нас лежали только умирающие. Страшные раны не оставляли сомнения в том, что эти люди не доживут до вечера. Большинство из них было без сознания, а те, кто еще мог произнести несколько слов, молили нас о смерти. По закону воинского братства мы должны были избавить их от мучений.

- Ты, как? Не ранен? - Ругон тяжело оперся о мое плечо. Его одежда была вся в крови не понятно в своей или чужой.

Я стащил монашескую куртку и осмотрел себя. После боя с кочевниками я снял с одного из убитых кожаный панцирь и нацепил его на кольчугу - все-таки дополнительная защита. Сейчас спереди нехитрый доспех был весь иссечен. Благодаря ему кольчуга выдержала, но теперь под ней начинали гореть огнем пропущенные удары. Я с трудом расстегнул ремни, сбросил панцирь на землю и сел. Ноги подкосились, словно в одно мгновение последние силы оставили меня.