Алексей Шепелёв - Грани судьбы

— А в Риге при этом говорят на русском, — упрямо повторил Вильфанд.

— Когда я был в Лондоне, то слышал там тоже не только английскую речь.

— Хочешь сказать, что можешь зайти в любое кафе, заговорить на французском — и тебя сразу поймут?

— А что, почти половина населения Великобритании — этнические французы? — наивно поинтересовался Мирон.

Натан раздраженно допил пиво.

— Что ты хочешь мне доказать?

— Только одно: нет никаких признаков того, что в сегодняшней Латвии кто-то кого-то угнетает. И не надо искать проблем, которых не существует. Нам бы с реальными справиться. Если уж в "Геральд Трибьюн" открыто заявляют, что в любой момент времени в «Ситибанке» отмывается не меньше пятидесяти миллионов долларов грязных денег из Восточной Европы.

Вильфанд улыбнулся.

— Вообще-то ты цитируешь мой обзор.

— Разумеется. Люблю ссылаться на работу грамотных профессионалов. Подборка хороша, анализ ещё лучше.

— А ты не в курсе, что господин Бриан Вест до того, как стал вице-президентом «Ститбанка» занимал высокую должность в Министерстве Внутренних Дел?

— В курсе. Поэтому и не сомневаюсь, что он знает, что говорит. Разве наши данные принципиально отличаются от его цифр? Вот этим нам надо и заниматься, а не придумывать несуществующие проблемы.

Снова подошла официантка, забрала у Мирона пустой бокал и поставила чашку кофе. Нижниченко с наслаждением отхлебнул горячую ароматную жидкость. Это кафе он запомнил ещё с прошлогоднего визита в Ригу — именно за подаваемый здесь отменный кофе.

— Боюсь, что ты меня неверно понял, — осторожно заговорил Натан. — Я вовсе не хочу сказать, что сегодня Латвия — недемократическая страна. Но мы с тобой родились и выросли в СССР, помним времена тоталитаризма. Ты не опасаешься, что они могут вернуться?

— В том виде, как это было — не опасаюсь, — уверенно заявил Нижниченко. — Меняется мир, меняются люди. От диктатуры не застрахована ни одна страна мира, но ни один диктатор не является точной копией предыдущего.

Натан закурил и с улыбкой откинулся на спинку стула.

— Ну, это аксиома. Я имел ввиду несколько другое. Если к власти в нынешней Северной Федерации придут националисты…

— Мне уже смеяться или дослушать до конца? — Мирон снова придал лицу максимально наивное выражение.

— Смеяться?!

— Конечно. Предположение о русских националистах у власти в Северной Федерации сегодня звучит, по-моему, ещё более нелепо, чем о гринписовцах в руководстве скотобойней. Те хоть действительно пытаются до такой власти дорваться, чтобы скотобойню закрыть. А эти от любого ответственного решения шарахаются, как чёрт от ладана.

— Ты сам сказал — "сегодня".

— А ты умеешь предсказывать будущее?

Натан молчал. Мирон ещё раз отхлебнул кофе. Отличный кофе, отличный вечер… Эх, почему приходится портить настроение этим бессмысленным спором?

— Мы с тобой, Мирон, аналитики. Предсказание будущего — наша профессия.

— Наша профессия — построение прогнозов, а не предсказания. Прогнозов, опирающихся на факты и тенденции. А факты таковы, что на сегодня ни в Северной Федерации, ни в Латвии радикальные националисты не имеют никакой власти, не имеют сколько-нибудь массовой поддержки в обществе и не имеют перспектив получить то или другое. Особенно здесь, в Латвии. Мне кажется, что девяносто четвёртый тут всё расставил по местам.

Да, в девяносто четвёртом в Латвии было нескучно.

Националистические правительства Латвии и Эстонии поначалу восприняли требования о предоставлении гражданства всем постоянно проживающим в стране за пустую риторику. Дескать, постыдят и забудут, не в первый раз. Но оказалось, что всё всерьёз. Когда за два дня до истечения указанного срока в Рижском замке стало известно, что на базы в Дании перебрасываются парашютисты-миротворцы, с Президентом Киршонсом случилась форменная истерика. На следующий день Сейм Латвии за двадцать минут принял все требуемые законы, после чего до вечера сочинял послание ко всем демократическим силам Европы и Америки. Демократические силы выслушали латышское послание и через пять минут прочно о нём позабыли: после бухарестского шока им было совсем не до Латвии. Аналогичная судьба постигла и послание эстонского Сейма.

Латышские националисты в Латвии, русские — в Северной Федерации и резиденты спецслужб в Риге видели один и тот же сценарий дальнейшего развития событий: при новом раскладе сил у русских в Латвии появлялась возможность провести референдум о присоединении республики к Северной Федерации и неплохие шансы на нём победить. Первым шагом на пути реализации сценария оказался съезд "Движения русскоязычных граждан Латвии" хоть и сколоченного на скорую руку, но успевшего вобрать в себя не только подавляющее большинство бывших «негров», но и тех, кто всеми правдами и неправдами (больше — именно неправдами) сумел при власти националистов получить гражданство, а теперь горел желанием отомстить за своё унижение.