Татьяна Гуркало: Маленькая волшебница

Анэ дернула подругу за прядь и толкнула в объятья стоявшего рядом мужчины. А потом полюбовалась делом рук своих. Они хорошо смотрелись -- светловолосый принц зимы, и темноволосая ледяная принцесса. Совет им и любовь. Если эта дура вырываться не будет.

Лиин огорчать ее не стала. Сначала смирно стояла, потом Валад догадался ее отпустить и попросить прощения. Ледяной принцессе такое нравилось, так что может у них что-то и выйдет.

Чувствовать себя феей любви Анэ очень нравилось. Хоть на чужое счастье посмотрит, раз со своим не везет.

Почему Лиин пошла гулять с известным сердцеедом, непонятно зачем заявившимся в школу на праздник выпускников, она сама не знала. Может, понравилось чувствовать себя рядом с мужчиной. Именно с мужчиной, а не дряхлым стариком, с которого сыплется пыль, зато есть золото, чтобы оплатить лекарские зелья. А может, и на нее подействовали синие глаза. Кто знает?

Но пошла.

И потом снова пошла.

И через день.

И через неделю.

И через два месяца.

И постепенно она к нему привыкла, стала доверять, в груди поселилось теплое чувство, а по руке бегали мурашки от одного его прикосновения.

И когда он пригласил ее к себе домой, она честно сделала вид, что не понимает зачем. Но плащ с глубоким капюшоном надела. Мало ли какие у него соседи. Валад жил в купленном отцом доме на общей улице, где дома буквально жались друг к другу, а заводить слуг было не принято, максимум приходящая женщина в годах, прибраться и наготовить домашней еды.

И обручальное кольцо приняла, заверив клятву в храме богини-радуги.

А потом мир изменился.

Или не так. Мир не менялся, просто они до того мгновения не видели его обратной стороны. Это будто монетка перевернулась. Вот еще мгновенье назад они видели мягкий профиль бабушки нынешнего императора, а теперь на них смотрит дракон с короной на голове. Зло смотрит, и клыки скалит.

Больше не надо было думать о том, как уговорить дядю разрешить выйти замуж за человека, чья семья стоит на одну ступень ниже, чем она, дядя -- прим со-Ялата -- и его сын. Не было кого больше уговаривать. И от рода со-Ялата осталась только она одна.

И Валаду следовало сбежать, потому что отца обвинили в заговоре, а старшего брата уже убили.

Хорошо, что им бежать было куда.

И не важно, что там не было привычных удобств. Зато был простор, который мама любила больше, чем мужа и дочь. И были люди. Разные, хорошие и плохие, но объединенные одной целью.

А магам везде работа найдется. Было бы желание работать.

-- Она никуда не пойдет!

Валад практически рычал, нависнув над командиром Хашеном.

Нависать ему было не сложно, Валад был на две головы выше маленького и кругленького командира. Да и в целом был больше. Но Хашена это ни капельки не пугало и не смущало. Он смотрел на Валада как на неразумного ребенка, цокал языком и изредка покачивал головой, что неимоверно злило блондина.

-- Она не пойдет!

Лиин сидела скромно на стуле у окна и чувствовала себя девицей на выданье, за которую как раз торгуются престарелый жених и старший брат, намеревавшийся отдать сестру замуж за кого-то побогаче и посимпатичнее. Но такие женихи что-то свататься к красавице-сестре не спешили, поэтому изначально было понятно, что братец поторгуется, покричит, а потом все-таки отдаст за не молодого, не шибко богатого, зато со связями. А потом будет ходить в гости и просить по-родственному познакомить и посодействовать. Старшие братья, они такие, иногда вообще ничем от дядюшек не отличаются.

Лиин тихонько вздохнула и посмотрела в окно.

Пейзаж на хорошие мысли не вдохновлял. Болото оно и есть болото, даже если его упрямо называть низинным лесом. Где-то к середине лета оно частично высохнет, оставив после себя заболоченные озерца, множество ручьев и маскирующиеся под симпатичные зеленые полянки бочаги. И корни деревьев будут торчать не из-под мутной воды, а над сушей, словно такие диковинные арки. Пока же болото орало лягушками, пищало комарами и воняло застоявшейся водой. Иногда оно начинало загадочно хлюпать и вздыхать. А практически спившийся лекарь почти в той же тональности рассказывал о легочных болезнях, незаживающих ранах и прочих прелестях развивающихся в таких условиях, которые он трепетно любил.

А всего каких-то два года назад одна юная и очень наивная выпускница школы Искусств Духа представляла храбрых революционеров и сопротивленцев имперскому террору совсем не так. Они должны были быть сильными, ничего не бояться и бороться до конца за идею. В реальности же под это описание подходили только такие юницы и юноши, как и сама Лиин. Те, кто постарше и поматерее были похожи то на беглых каторжников, а зачастую ими и являлись, то на откровенных мошенников, то на обыкновенных неудачников, которым просто больше некуда податься. Лекарь был из последних. А командир Хашен из вторых, поэтому Лиин была уверена, что Валад поспорит и отпустит. Ладно бы еще она сама отказывалась, а так...