Татьяна Гуркало: Преддипломная практика [CИ]

— Я хотел его перехватить до того, как он вернется на полигон, — признался старик. — А где местресса Йяда, вообще никто не знает. А у меня дети... И нет няньки.

— Так вы Хабку попросите вам помочь, — потусторонне сказал Малак, не отрывая взгляда от тетради. — Она близнецов любит. И мастера-котельщики там наверное уже ушли.

Старик серьезно поблагодарил и вместе с колыбелькой ушел.

А Кот понял, что до сих пор совсем ничего не знал о магах. И что недоучки, учителя, тихо сидящие по кабинетам, и потерявшие почти всю силу изобретатели доспехов будут пострашнее тертых приграничных магов-воинов. Потому что от приграничных понятно чего ожидать. А эти могут выкинуть что угодно.

Ясень что-то промычал. Наверное ругался на магов, столицу и свое желание попугать хахаля сестренки.

День для воинов, попавших в сети мага-недоучки, длился долго-долго и скучно- скучно. Сначала куда-то ускакала Ольда, заявив, что ее девочки ждут, и пообещав Малака чем-то порадовать. Потом убрел и сам недоучка, что-то вычитав в тетради и поняв, что без чужой помощи в вычитанном не разберется.

Следопытов немного развлек рыжий кот, влезший в окно. Он попрыгал по подоконнику, ловя солнечные блики. Полежал вверх тормашками, раскинув лапы в стороны и подставив солнцу желтое пузо. А потом, словно до этого пленников в упор не видел, заинтересовался их присутствием и попытался до них допрыгнуть. Правда, прыгать коту быстро надоело, и он ушел, оскорбительно задрав хвост.

После кота в комнату заглянул всклокоченный русоволосый парень, убедился, что там только следопыты, и ушел, даже не поздоровавшись.

А потом Кот вообще уснул и не слышал, как Ясень опять ругается сквозь носок.

Ночь прошла не многим лучше, особенно для Ясеня. Кот уже приноровился спать и даже похрапывал. А Ясень гипнотизировал взглядом недоучку и очень хотел его придушить. Возможно, именно мысли об удушении будоражили разум и не давали следопыту уснуть. А может, пришедшие следом за ними мысли о насмешках сослуживцев. А потом еще и рыжий кот опять вернулся. И не просто так. Он притащил здоровенную крысу и положил спящему Малакку на подушку. Ясеню показалось, что крыса живая, и он довольно долго ждал, пока она очнется и цапнет недоучку хотя бы за ухо, а лучше за нос.

А когда несчастный Ясень наконец-то стал дремать, в комнату с шумом и грохотом ворвался здоровенный детина, каких даже среди цирковых силачей нечасто встретишь, и заорал о том, что Малак опаздывает на пересдачу. Вот после этого Ясень и понял, что маги очень странные. До сих пор ему не приходилось видеть людей, которые вскакивают с кровати и, не открывая глаз, начинают одеваться, собирать какие-то бумажки, разбросанные по полу, и бодать головой мебель и стены. Убрел Ольдин хахаль, широко зевая и все еще не открывая глаз. Правда, при этом бормотал какие-то непонятные слова и выглядел жутковато, как кладбищенский одержимый.

— Ненавижу магов, — прочувствованно сказал Кот, тоже видевший это представление, и, словно это были какие-то волшебные слова, паутина-ловушка исчезла.

Следопыты дружно рухнули на пол, даже забыв обругать все тех же магов. Немного там полежали, прислушиваясь к ощущениям в затекших телах и гудящих из-за бодания досок головах. Потом они стали шевелить руками и ногами. А окончательно придя в себя, задумались о дальнейшей жизни. И если Кот решил, что это приключение можно рассказывать как смешной случай, то Ясеню хотелось дезертировать из следопытов, найти камень побольше и утопиться в ближайшей речке. Коту хорошо, ему носков в рот не пихали. А все болтливость, за которую Ясеня ругала и мамка в детстве, и командиры, когда вырос.

— Ну, хотя бы мы их больше не увидим, — сказал оптимист Кот.

— Он с Ольдой приедет в гости, — предрек пессимист Ясень.

— А мы в поиск уйдем, — ни капельки не расстроился Кот, довольный тем, что стоит на своих ногах.

Ясень только вздохнул. Он подозревал, что повторной встречи с белобрысым, мелким магом, с породистым лицом, избежать не удастся.

Впрочем, Ясень даже не подозревал, как скоро эта встреча состоится.

Роан смотрел на огромный, похожий на переспевший огурец шар для дирижабля сонно и без интереса. Шар был наполнен каким-то горючим газом и привязан посреди полигона четырьмя веревками к специально притащенным сюда камням. Поверх шара и веревок был выращен защитный купол, и самоубийца Хэнэ, истово верящий в гениальность выделенных школой и гильдиями амулетчиков и защитников, бегал вокруг этого купола с факелом, время от времени тыкая в него огнем.