Вальтер Моэрс: Румо, или Чудеса в темноте

В стены гигантской пещеры были ввинчены кольца — к ним добротышек приковали цепями за шеи, руки или ноги. В глубоких ямах, выдолбленных в каменном полу и наполненных морской водой, плавали толстые рыбины и осьминоги. В клетках сидели дикие звери: рыси, медведи и львы. Домашние животные — свиньи, коровы и куры — свободно ходили по пещере. Перед входом циклопы соорудили высокую и плотную деревянную решетку. В каменных бадьях и глиняных кувшинах с морской водой бултыхались омары, лангусты или устрицы. Уж чего-чего, а запасов живой еды на Чертовых скалах — хоть отбавляй.

Вту ночь Румо, как и большинство других пленников в пещере, не сомкнул глаз. Из-за качки вода то и дело выплескивалась из ям, отовсюду раздавались чьи-то стоны, вой, визг, крики, кудахтанье — никогда еще Румо не приходилось спать с такими неудобствами. Решив, что зверь безобидный, циклопы не стали привязывать его или сажать в клетку. Но самое ужасное: гномы, прикованные к стене, не обращали на Румо никакого внимания, даже когда тот попытался прилечь рядом. Только голосили громче прежнего.

Обидевшись, Румо ушел бродить по пещере в поисках утешения. Но куда бы он ни заглянул, везде царила та же гнетущая атмосфера, никто не хотел с ним поиграть, каждый был занят сам собой, отовсюду доносились стоны и всхлипы.

Наконец Румо отыскал нишу в скале, куда вел узкий ход. Воздушный пузырь в вулканической лаве около метра шириной — отличная берлога, где можно спрятаться от брызг. Румо свернулся калачиком и зажмурился, но так укачивало еще больше. Остаток ночи щенок провел, лежа в темноте с открытыми глазами, грустный и напуганный, как и все остальные.

Для Румо настала самая долгая и трудная ночь в жизни. В пещеру то и дело заявлялся то один, то другой циклоп и хватал то курицу, то омара, то свинью, то гнома. Свиньи верещали, куры кудахтали, гномы визжали — разве тут заснешь?

Самый страшный шум поднялся, когда один из одноглазых решил сожрать льва. Румо никогда прежде не видел львов, но понял, что зверь с золотистой гривой, сидевший в огромной клетке, очень гордый и опасный. Пока проголодавшийся циклоп возился с клеткой, лев так рычал, что все в пещере дрожали от ужаса. Казалось, реветь так может разбушевавшаяся стихия, а не животное. Все, кто был в здравом уме, поспешили спрятаться подальше. А циклоп зевнул и смело вошел в клетку. Лев взревел так, что своды пещеры задрожали. Одноглазый бросился на льва и схватил его за загривок. Намотав хвост на другую лапу, он перекинул огромную кошку через плечо, словно мешок с углем, и вышел из клетки.

Румо опять свернулся в клубок. Помимо непрерывного шума, уснуть ему не давала боль в пасти. Десна распухла еще в двух местах, и это пугало щенка едва ли не больше, чем то, что творилось в пещере. Подумать только: за один день мир встал с ног на голову. Даже собственное тело вдруг обратилось против Румо. Щенок заскулил, из глаз выкатилось несколько слезинок. Лишь к утру Румо удалось забыться кратким беспокойным сном. Ему снились кошмары.

Проснувшись, Румо сразу заметил, что качка значительно ослабла. Шкурка его намокла от капавшей сверху воды. Щенок выбрался из берлоги, которую отныне считал новым домом, и поспешил облегчиться. Затем отправился бродить по пещере — вдруг за ночь что-то переменилось? Может, теперь кто-нибудь не откажется с ним поиграть.

Но, похоже, все осталось по-прежнему. Пришло время завтракать, и циклопы с ревом шатались по пещере, выбирая, чем бы перво-наперво перекусить. Видимо, они не в духе. В ход в основном шли свиньи, и в пещере стоял оглушительный визг. Один из циклопов решил позавтракать осьминогом. Гигантская тварь, выловленная из ямы с водой, тут же задала ему жару, ужасно развеселив остальных циклопов. Осьминог обвил щупальцами туловище, лапы и шею одноглазого, намертво уцепившись присосками. Циклоп зашатался, споткнулся и рухнул на пол, а его сородичи похрюкивали, запрокинув головы. Так Румо узнал, как смеются циклопы. С трудом поднявшись, поверженный громила схватил одно из щупалец, резко дернул и оторвал. Осьминог ослабил хватку, но идти на мировую было поздно. Ухватившись обеими лапами за три щупальца, циклоп раскрутил осьминога, как метатель молота — снаряд, и швырнул его об стену пещеры. Осьминог разлетелся на куски, будто чернильница, обрызгав черной краской всех, кто на беду оказался поблизости. Румо стошнило.

Когда циклопы наконец ушли из кладовой, Румо, пошатываясь, побрел к лужице ополоснуть пасть. Щенок был так напуган, что снова встал на все четыре лапы: казалось, так надежней. Вода была теплой, соленой и отдавала рыбой. Румо едва не стошнило снова, но тут он заметил, что боль в одном из уголков пасти утихла. Теперь там появился острый и гладкий выступ: странный и чужой, но приятный на ощупь. Это не могло не радовать. В других местах еще болело, но малыш решил, что можно и потерпеть, если там тоже вырастет такая красота.