Грег Вайсман - Traveler - Путешественник

И – так, на всякий случай, если вдруг всех прочих бед окажется мало – Грейдон Торн взялся учить Арама по собственной программе: бесконечные уроки фехтования, перемежающиеся рассказами об истории Азерота, о его культурах и расах и даже о его флоре и фауне. С последующими проверками усвоенных знаний. И все это – посреди палубы, чтобы все огрехи Арама оказались на виду у всех, от Дуань Фэнь в «вороньем гнезде» до Старины Кобба на камбузе.

Войдя в капитанскую каюту, Арам от души хлопнул дверью – и только после этого увидел, что он здесь не один. У стола Грейдона Торна стоял Джонас Кобб, собиравший на поднос грязную посуду, оставшуюся после завтрака, и шумное вторжение Арама едва не заставило старого чудака выпрыгнуть вон из кожи. Скрывая смущение, Кобб разразился изрядной порцией брюзжания:

– Да ты в своем ли уме? Куда этак ломишься? Так-то в твоем захолустье учат входить в каюту офицера?!

И так далее, и так далее… Тирада Кобба продолжалась еще какое-то время, но в конце концов он ушел – с подносом в руках и обидой на «безмозглых невоспитанных мальчишек, знать не желающих о приличиях».

Абордажная сабля Грейдона висела на переборке, на самом виду, но Арам вовсе не торопился возвращаться и потому позволил себе оглядеть каюту.

Каюта капитана – точно так же, как и его трюмы – была полным-полна никчемного хлама, только здесь этот хлам был выложен на всеобщее обозрение. Несмотря на то, что отец, скорее всего, был бы доволен этим, Арам попробовал взглянуть на все эти «сокровища» глазами Грейдона.

Здесь был грубый глиняный макет какого-то древнего города. Множество разнообразного старого оружия, включая и ту самую сломанную боевую дубину. Залежи карт и схем с заметками и расчетами Грейдона на столе. Большая оловянная кружка с крышкой, полная игральных костей. В углу стола высилась пирамида из колод игральных карт – каждая колода была завернута отдельно. Резной деревянный дракон. Костяной кракен. Маленький железный конь, поднявшийся на дыбы. Деревянный ящик, полный камней. Нет, не камней! В ящике что-то блеснуло, отразив солнечный луч, и Арам опустился на колени – поглядеть, что там. Один из «камней», расколотый пополам, оказался жеодой с друзами сверкающих белых кристаллов внутри. Остальные жеоды – синие, красные, оранжевые внутри – таили в себе такую же красоту. На миг Арам подумал, что неплохо бы расколоть еще один камень и посмотреть, что у него внутри. Пришлось даже встать и отойти – подальше от соблазна.

Одна из стен была целиком занята книжными полками. Из ряда корешков выступала на пол-ладони большая – заметно больше других – книга. Арам оглянулся через плечо, не на шутку опасаясь, что сзади, наблюдая за ним, стоит Флинтвилл. Убедившись, что в каюте нет никого, кроме него самого, он снял с полки книгу и принялся листать ее, страница за страницей. Внутри оказалось множество птиц, нарисованных от руки – корольков и воробьев, скворцов и соек. Арам пришел в восторг. Кто-то не пожалел времени, чтобы зарисовать и даже раскрасить каждое из этих крылатых созданий, не упустив ни единой детали! На каждой странице имелись и заметки о местах обитания и повадках нарисованной птицы. «Солоноводная чайка, ныряет за рыбой с прибрежных скал Калимдора», «этот падальщик гнездится в Красногорье» и т. п. Мастерству художника – некоего Мавзоля из Прибамбасска – оставалось только завидовать, а тот факт, что Мавзолю пришлось объехать весь мир, чтобы отыскать всех этих птиц, заставил Арама впервые взглянуть на собственное плавание как на новые возможности, а не просто наказание.

Он мог бы листать этот огромный том часами, изучая манеру художника и даже запоминая содержание, но его ждали на палубе. Закрыв книгу, мальчик хотел было поставить ее на место, но тут из нее выпорхнул листок пергамента, лежавший между страниц. Арам попытался подхватить листок на лету, но промахнулся.

Нагнувшись за упавшим листком, Арам увидел, что на нем тоже нарисована птица, но совсем не такая изящная, как собранные под переплетом рисунки Мавзоля – нет, то был просто грубый детский рисунок. Причем – нарисованный не просто каким-то ребенком. Автором этого произведения был вполне определенный ребенок – Арамар Торн, шести лет. За секунду до этого Арамар даже нарочно не смог бы вспомнить тот вечер, но при виде листа пергамента в руке воспоминания понеслись вскачь…

Арам у камина, на коврике, рисует углем и, закончив, отдает рисунок отцу.