Всеволод Алферов - Мгла над миром. История первая. Нечто мертвое

Гравий скрипел под ее ногами, словно вторя ее словам, и Аджит подумал, так ли его покой в обители отличается от кельи.

— Послушай, — сестра вдруг остановилась. — Жрецы могут лишать магов Дара? Ну… как будто лечение или вроде того. Может, и Саха можно сделать обычным смертным?

— Беса с два он станет обычным, — досадливо ответил Аджит. — Поверь, мы в Круге об этом знаем больше любого жреца. Да, после такого маги не могут колдовать. Вообще ничего не могут, только таращиться в пустоту и пускать слюни. Мы используем это как казнь: для чародеев, преступивших закон.

— А если скрыть? Раид ведь может… не догадаться?

— У нас с тобой много получилось?

Аджит устало вздохнул, подбирая слова.

— Ты не думала, откуда появился Круг? Почему он был задолго до узурпатора? Если ее не подчинить, сила начнет выплескиваться. Когда тебе хорошо, когда испугана, злишься — всегда во время сильных чувств. Нас учат управлять Даром. Если оставить Саха так… Ну, хорошо, если дом сгорит, а он выживет.

— Как вы раньше жили, до Круга?

— Как-то жили. Потому и считают, что мы противны богам. Маги опасны… Это так, если коротко, — чародей невольно усмехнулся.

Гравий заскрипел снова. Чародей молчал, не зная, что сказать.

— Что нам делать? — наконец спросила сестра.

— Для начала отнести мальчика в дом, здесь прохладно.

— Я имею в виду…

Аджит поднял племянника и покряхтел, устраивая поудобнее.

— Ох. Я знаю, что ты имеешь в виду… Дай мне подумать, хорошо? Всего неделю. Я что-нибудь придумаю и сообщу. Обещаю!

— А за неделю ничего не случится?

— Не должно. Пока он растратил всю силу: пару дней Сах будет вялым, как после болезни. Потом да, сила вернется. Через луну или две.

Они умолкли, чтобы разговор не разносился по коридорам спящего особняка. Впрочем, спали не все: из крыла, где обитал советник, доносилась музыка.

— Что ты сказала Маузу? — спросил Аджит, когда они добрались до комнат сестры. Их обставили почти так же, как покои советника: шелковые занавеси скрывали стенные ниши, мебель была из дорогого черного дерева, а на масло для светильников, наверное, ушло состояние.

— Немного… Нам сюда, у Саха отдельная комнатка. Немного, — повторила она, когда маг опустил ребенка на кровать и укрыл его. — Что я скрываю тебя от мужа. Что не желаю тебя видеть, вот что. А о сыне ничего не говорила, только что он заболел. Еще — ты мне понадобился как целитель.

Аджит один за другим задувал светильники в комнате племянника.

— Плохо. Он может догадаться. И старик будет недоволен. Их… пониманию — едва ли пара лун.

— Старик?

— Верховный маг. Мне пора возвращаться: не хочу встречаться с советником. Ложись-ка ты тоже спать.

— Думаешь, я смогу уснуть? — Илайя потянулась за кувшином вина, но чародей мягко отобрал у нее чашу и убрал за спину.

— Положись на меня. Не хочу только, чтобы ты рухнула, где стоишь.

Сестра наконец-то улыбнулась.

— А я потом опять ничего не вспомню? Великая Матерь, Адж, ты опасный человек!

Чародей хотел было найти шутку в ответ, но так и не смог.

«Боги-боги… что же я делаю?»

Не то, чтобы Аджит не знал ответа — просто гнал его, как гонят назойливого москита. Беда в том, что голос совести был настырнее и куда громче. Вдобавок ко всему, чародей устал от безделья, солнце, хоть и осеннее, начало припекать, а настоящая мошкара лезла в лицо и под одежду.

«Что, если я ошибся? Если они не едут сюда, а наоборот удаляются? Сколько ждать прежде, чем отправиться на поиски?»

Неизвестно, сколько вопросов скопилось бы в голове мага, если б не охотничьи рожки. Звук отразился от песчаниковых скал, поплутал по роще и скатился к морю. Следом эхо принесло и отголоски собачьего лая.

«Думать будешь потом», — сказал себе чародей, пробираясь сквозь заросли и оглядывая кусты в поисках тропы. С тропой было туго. И он, и охотники оставили Прибрежный тракт с утра — какая охота вблизи от людных селений? Однако вельможи путешествовали верхом, и маг смирился, что если не хочет попадаться на глаза, мало-мальски приличные тропы нужно оставить им. Сверху наблюдать было даже удобнее.

Но как бы не упустить благородное сборище, заплутав!

Аджит прислушался к ощущениям. Он вырос и прожил в городе почти тридцать лет, маг не привык к просторам, и все же уловил группу людей буквально на краю слышимости. Если так можно сказать о колдовском чутье.

Южный лес словно насмехался над ним. Раскинувшись на высоких обрывистых холмах, растянувшись вдоль берега на четыре схе́на, он был единственным клочком дикой природы в окрестностях столицы. Неровный рельеф помешал распахать, вырубить и застроить его столетия назад — и с тем же несносным характером он подсовывал на пути мага овраги и заросшие кустарником буреломы.