Всеволод Алферов: Мать демонов [СИ]

Ей снилось, будто она вошла в спальню. Сваленные грудой подушки, водопады шелковых простыней. Вокруг ложа выстроились свечи: как почетный караул или… так жрецы окружают лампадами храмовые алтари. Тонкие струйки дыма мешались над постелью, образуя над спящим мужчиной балдахин.

Дженна шагнула вперед. Она узнала его — то был Ильхат. Глаза закрыты, дыхание едва слышным шелестом срывается с порочных губ.

Еще шаг… Свечи шипят и гаснут при ее приближении, словно она демон, оскверняющий чужой алтарь. Сжавшимся комочком, белым пятном в полутьме — рядом с Гарраном спит другая. Чужое дыхание колеблет жидкие струйки дыма.

Еще на шаг ближе. Сквозь аромат благовоний пробивается запах пота и мужского семени. Шаг. В объятиях Ильхата стройное тело. За складками покрывал Дженне не видно лица — лишь каштановые волосы разметались по подушкам.

Осталось два шага… Один. Рука вельможи по-хозяйски покоится на бледном бедре. Лицо… Дженна задохнулась от ужаса. В объятиях Ильхата спал ее сын.

Она хотела отвернуться — и не могла. Твердила, что это сон — но тщетно. Дженна просто зажмурилась, чтобы не смотреть, не видеть… Когда она открыла глаза, Рами сидел на постели и, обняв руками колени, смотрел ей в глаза.

— Что ты здесь делаешь?

Дыхание пришло не сразу, собственный голос напомнил Дженне карканье.

— Мне нужно соблазнить господина Гаррана, — Рами нахмурился. — Ты же знаешь. Должна знать.

— Нет, — она в ужасе замотала головой. — Что ты говоришь? Нет, это я…

Рами смотрел на нее, словно увидев призрака.

— Ты что-то путаешь, мама, — убежденно произнес он. — Я должен стараться, чтобы обеспечить тебе безбедную жизнь. Ты что-то путаешь, — повторил он.

Дженна отвернулась, закусив губу. Свечи, постель, Ильхат — все провалилось в бездну, рассыпалось ломким крошевом. В мокром холодном мраке остались она сама и сын — и еще ледяной ветер рвал волосы, раздувал парусами полы платья.

— Зачем ты одела маску, мама? — спросил Рами.

Он так и сидел обнаженным на земле, в лунном свете на лодыжках блестели тяжелые браслеты. Натертая благовонным маслом кожа казалась матовой.

— Маску?

Дженна в ужасе поднесла руки к лицу, но нащупала лишь скулы, линию носа, губы. Разве только… кожа была холодной и удивительно твердой. За спиной раздалось хихиканье, но когда она обернулась, никого не увидела.

— Ну да, маску! — Рами улыбнулся ей. — Ты сегодня странная…

Шепотки за спиной, сдавленный смех. Из темноты проступали размытые силуэты. Они смеются над ней, поняла Дженна. Они смеются над ней, потому что она нацепила маску. Но зачем?

Женщина провела подушечками пальцев возле ушей, под подбородком — и подцепила жесткий край костяного лика. На затылке натянулись шнурки, что удерживали ее лицо на месте.

— Вот видишь, — сказал сын. — Зачем она тебе?

Гарран, Картхис и друзья мужа, любовники и слуги в доме — все они проступали из темноты, показывали на нее и смеялись, смеялись, смеялись…

Лицо Дженны отлетело прочь, и Рами расплылся в ухмылке.

Под маской не было ничего, лишь мутная дымка, в которой плавали два карих глаза.

Лицо Рами тоже расплывалось, подернулось рябью, сквозь него проступал другой лик: заострившийся, иссушенный хворью.

— Это ты, Картхис?! — воскликнула Дженна, но перед ней уже не было ни сына, ни мужа. Только запах эфирных масел еще пару мгновений витал в воздухе. Смех толпы перерос в дьявольский хохот.

— Картхис! — крикнула во тьму Дженна, но ветер унес ее голос прочь.

Как готовое родить лоно, как обещание поцелуя, в пустоте ее лица шевелились губы.

Дженне все чудилось, будто гости перешептываются у нее за спиной. За одетыми в витражи окнами солнце скатилась к самым крышам, залило красным мозаичные полы. Пламя факелов плясало на стенах, и тени тоже плясали: точно добрая сотня призраков устроила вокруг гостей хоровод. Дженна не смотрела под ноги. Казалось, она ступает по крови. Женщина как будто слышала хлюпанье шагов.

Ну довольно! Есть нечто поважнее заката, важнее приглушенных шепотков. За резными дверьми, на высоком троне из цельной глыбы гранита ждет наместник Царя Царей. Каждый год в день, когда Мертвый бог восстал и назвал себя повелителем царства теней, когда крестьяне начинают засевать поля — вельможи предстают перед наместником.

— Зачем? — спросила она Гаррана с вечера. Дженна не знала такого обычая.

Ильхат хмыкнул.

— Он пересчитает нас, как свиней. — Посерьезнев, он пояснил жене: — Мы обновляем клятвы верности Царю Царей. Если не он сам, то хоть наместник должен знать нас всех: самых близких друзей и слуг владыки.