Филис Каст - Предсказание богини [litres]

Алекс была в пещере. Она сделала глубокий вдох и узнала металлический запах минерального источника.

Первые секунды она терялась в догадках, удивляясь, куда мог завести ее сонный разум. Но вот она поняла – и сразу почувствовала прилив раздражения. Это была пещера, которую описал ей Карадок, он находился в ней, когда римляне атаковали остров Мона. Каким-то необъяснимым образом он перенес ее туда. Алекс посмотрела вокруг себя в поисках выхода, одновременно приказывая себе: «Просыпайся! Просыпайся! Просыпайся!»

Она направилась к первому выходу из маленькой комнаты, освещенной свечами. Проем с аркой был широкий. Наверняка он выведет ее из проклятого места. Алекс повернула налево в извилистый коридор, но почти сразу обнаружила, что он ведет вниз, а не вверх, к выходу. Алекс остановилась, хотела развернуться и пойти обратно, как вдруг услышала: впереди, в глубине пещеры кто-то горько плакал.

«Повернись! Уходи отсюда! Проснись!» – кричал Алекс ее разум, но ноги сами несли ее вперед. Медленно, но неуклонно она шла на звук плача, пока не дошла до места, где ход снова разветвлялся. Другой туннель уводил вправо. По теплым ароматным парам она догадалась, что в этой пещере течет главный минеральный источник. Алекс поняла, что именно оттуда исходят звуки.

Алекс тихо вышла из каменной арки, но оставалась в тени. Ее взору предстала огромная полость. Судя по туману, поднимавшемуся в прохладный воздух и скапливавшемуся на грубых каменных стенах, вода в источнике была горячая. Звуки шли со стороны озера. Алекс стала всматриваться в туман.

Карадок сидел на скамье, закрыв лицо руками. Он плакал.

«Это не он привел меня сюда, – подумала Алекс. – Он бы не захотел, чтобы я видела его таким». Она сделала шаг назад, но тут Карадок поднял голову и увидел ее.

Его лицо было искажено болью, глаза выражали печаль.

– Я не хотела помешать, – сказала Алекс.

– Я знаю. То, что случается в наших снах, неподвластно нам. Я ненамеренно звал тебя и думаю, что и ты меня не искала.

– Но все же мы оба здесь, – заявила она, – если так произошло.

– Несомненно.

Карадок вытер глаза рукой и прислонился к влажной стене пещеры. Алекс подумала, что он выглядит молодым, грустным и очень ранимым. Когда он заговорил, его голос был чуть охрипшим, как будто слезы обожгли ему горло.

– Будь это реальность или сон, я должен сказать тебе кое-что. Перед тем как римляне напали на нас, я был уверен в себе, уверен в том, что нашел свое место в мире, и уверен, что знаю мир. Теперь я знаю только смятение, раскаяние и злость. Сегодня я выместил эти чувства на тебе.

Алекс была удивлена, услышав такое признание, но равнодушно пожала плечами:

– Я не ребенок. Я знаю, что нельзя заходить в логово большого злого волка.

Он с удивлением посмотрел на нее:

– Меня еще никто не сравнивал с волком.

– Значит, это не твое обычное поведение – соблазнять, а потом оскорблять женщин?

Он отвернулся от нее.

– Нет.

Молчание между ними затягивалось, и Алекс уже подумала о том, что ей следует уйти. Она даже спросила себя, не броситься ли со скалы – возможно, падение разбудит ее. Но он снова посмотрел на нее:

– Я должен извиниться еще кое за что. И на этот раз извинение от меня, а не от моей матери. Ты уже однажды обещала мне, что будешь говорить только правду, и заверила, что ничего не имеешь против Боудикки. С моей стороны было подло сомневаться в твоей правдивости. Извини меня.

История общения Алекс с мужчинами не подготовила ее к столь искреннему признанию Карадока. Она встречалась с идиотами, недалекими мужланами и самыми заурядными парнями. У нее никогда не было мужчины, который раскрывал бы перед ней свою душу.

– Что происходит? – вырвалось у нее. – Ты ведешь себя так, будто я твой враг. Потом приходишь ко мне. Оскорбляешь меня. А теперь ты извиняешься. Какой Карадок настоящий? Какому из них мне верить?

Он грустно покачал головой:

– Это все я. Я не такой, каким был раньше. Нападение на мой дом, эта война изменили меня. Я не могу найти новую опору. – Карадок замолчал и провел рукой по волосам. – Сегодня, рядом с тобой, я впервые за долгое время забыл отчаяние и злость, но все испортил.

Алекс заглянула в его прекрасные янтарные глаза. Сейчас она хотела сказать ему только одно, все же это был только сон. Или нет? Она могла сказать все, что захочет.

– Не испортил, – заявила она.

– Правда? – Глаза Карадока засветились надеждой.

– Правда, – ответила она.