Анастасия Анфимова - Отважная лягушка

Пока Риата отсутствовала, путешественница гадала, куда бы ей спрятать золото? Так ничего и не придумав, бросила пояс в корзину, уложив сверху припасённые невольницей вещички.

— Вода нагрелась, госпожа, — довольно улыбаясь, с порога заявила рабыня.

— Артисты где? — спросила Ника, впуская её в комнату.

— Ужинают, госпожа, — с многозначительной улыбкой сообщила невольница. — В бане никого нет.

— Бери корзину, — приказала Ника, с раздражением подумав: "Видимо, одних слов недостаточно".

Они спустились в зал уже заполненный народом. Посетители не обратили на них никакого внимания, занятые едой, выпивкой и душевными разговорами.

Снаружи здания по обе стороны от входа горели два факела, чьё неровное, трепещущее под ветром пламя освещало сгрудившиеся на дворе повозки, среди которых выделялся своими размерами фургон артистов.

Тут же неторопливо прохаживался, поигрывая тяжёлой шипастой дубинкой, здоровенный раб в облезлой меховой безрукавке, с обмотанными тряпьём ногами.

"Прямо трехзвездочный отель, — усмехнулась Ника. — С охраняемой стоянкой".

— Сюда, госпожа, — засуетилась Риата, показывая дорогу к малозаметной в темноте двери.

— Светильник забыли! — вдруг всполошилась девушка.

— Там есть, госпожа, — заверила рабыня. — Я проверяла.

Душную темноту низкого помещения с привычной ямой в каменном полу не мог разогнать тусклый желтоватый огонёк. Тем не менее, даже столь скудного освещения хватило, чтобы убедить путешественницу не лезть в эту мутную, подозрительного вида воду. Мало ли кто тут до неё купался? Не хватало ещё какую-нибудь заразу подхватить.

— В такой грязи даже лягушки сдохнут, — брезгливо морщась, пробормотала она себе под нос.

Успевшая изучить привычки госпожи, невольница торопливо выпалила:

— Я специально для вас воду в кувшинах приготовила. Вон у стенки стоят.

— Вот спасибо! — облегчённо выдохнула Ника. — А то я уже забыла, когда в последний раз мылась по-человечески

И тут же распорядилась:

— Корзину под светильник убери, чтобы на виду была.

Учитывая то, что дверь в ванную комнату изнутри не имела даже крошечного шпингалета, предостережение казалось совсем не лишним.

— Вы сложены, как прекрасная Анаид, богиня охоты, — мурлыкала Риата, помогая хозяйке снять платье и будто невзначай проводя ладонью по спине чуть ниже поясницы. — А гладкости вашей кожи позавидуют даже небожительницы.

Резко обернувшись, девушка перехватила запястье невольницы.

— Плохо слышала? Повторяю — я не кувыркаюсь с женщинами!

Однако, вместо того, чтобы отпрянуть, рабыня подалась вперёд, почти прижимаясь к хозяйке и призывно приоткрыв губы для поцелуя. Нике ничего не оставалось делать, как только воспользоваться одним из тех приёмов, которым обучил свою названную дочь Наставник.

Никак не ожидавшая ничего подобного, женщина, взвизгнув, рухнула на колени с неестественно вывернутой рукой.

— Говорю в последний раз, — змеёй прошипела девушка. — Попробуешь меня соблазнить, вырву глаз!!

Риата дёрнулась, но хозяйка была крупнее, с детства занималась балетом, потом спортивными танцами, а жизнь на лоне дикой природы только добавила силы её мышцам.

Почувствовав себя в капкане, невольница взглянула на госпожу уже с непритворным испугом. В эту минуту девушка чувствовала себя способной провести свою угрозу в жизнь. Она не собиралась вмешиваться в сексуальную жизнь рабыни, но категорически не желала становиться её частью.

— Уяснила? — с той же угрозой поинтересовалась Ника.

Очевидно, внешний вид хозяйки убедил Риату в серьёзности намерений, потому что, втянув голову в плечи, она тихо пролепетала:

— Да, госпожа.

— Вот и хорошо, — вздохнула девушка, выпуская её руку. — Давай мыться.

Сначала промыли волосы, наклоняясь над ванной, потом рабыня протёрла спину и плечи Ники пенной губкой, но на этот раз в её движениях уже не чувствовалось никакого эротизма. Так же спокойно и деловито невольница нанесла мазь на кожу хозяйки и замотала бинтом.

Переодевшись, Ника замерла в нерешительности. Риате тоже надо вымыться. Но не оставлять же её один на один с золотом? Особенно после такого душевного разговора. А таскать корзину самой, значит, привлечь ненужное внимание.

— Мойся, — махнув рукой, решила девушка. — Я тут посижу. Только в эту помойку не окунайся, там в кувшине ещё вода осталась.

Проведённая с подчинённой политико-воспитательная работа возымела своё благотворное действие. Невольница-рабыня торопливо ополоснулась, столь же быстро оделась и замерла в ожидании приказа, скромно опустив глаза.