Сергей Варлашин: Юные дарования. Художник

Симпозиумы музыки, под ритмичный, низкий бас Лучемира и высокие голоса девушек, ввели меня в состояния блаженства. Блаженства путника, остановившегося на привал, после трёх дневного, горного восхождения без сна и отдыха. Чтобы окончательно слиться, с этим отдохновением и утонуть, в бесконечной мягкости, радушно принявшего меня дивана. Я последний раз оглядел всех.

Последний мой взгляд, поймал глубокие глаза Зенона. Наверно сейчас, с такими ясными глазами, он может делать предсказания, прямо на ходу, без лишних телодвижений и использования сподручных средств. Теперь, когда свет свечей и звёзд за окном, меня совсем не отвлекал, мои мысли растворились и перестали существовать. Нечто большее, чем усталость заставила перестать существовать и меня самого. Наверное, именно так, приходит смерть.

— Доброе утро Кай, — моё лицо, покрывали поцелуи Селены.

Меня ослепил солнечный свет за окном. Студия была пуста. Я оказался раздет и лежал под тонким одеялом. Не помню, чтобы раздевался. Перевернулся на другой бок и постепенно, стал вставать.

— Я всё проспал?

— Ты уже вторые сутки спишь, я начала беспокоиться за тебя и решила разбудить.

— Что же я, с гостями-то не попрощался.

— Зенон сказал, тебе надо поспать и стал всех провожать на выход. Всё равно уже глубокая ночь была. Все согласились. Особенно Елизавета. Говорит чего художника будить, за месяц заработавшего мировое имя? Пусть отдыхает. Я тебя раздела и укрыла. Прихожу вчера, а ты всё спишь. Не стала будить. Пришла сегодня и вот ты соня, уже проснулся с моей руки.

— Давно всё хотел прилечь, да всё как-то не выходило.

— Да я помню, у тебя всегда, какой-то необыкновенный заряд бодрости с собой был. Я даже опасалась, что ты на стимуляторах сидел, но ничего кроме, чая-кофе и тому подобных, за тобой не замечала.

— Позавтракаем?

— Давай.

После завтрака я проводил Селену и сел писать свои мемуары. В обед меня отвлёк звонок в домофон.

— Здравствуй Кай. Пустишь нас в гости? — в мониторе был виден Эдуард, с ним четверо подтянутых ребят.

— Заходите. — Пока они поднимались, я позвонил Елизавете и попросил поддержки. — Кофе будете, у меня как раз, есть отличный сорт из Вьетнама.

— Я не против, ребята тоже, — сказал за всех Эдуард. — У меня есть постановление, дающее право, на обыск твоего жилища. Так что, если ты не возражаешь, мы немедленно перевернём здесь всё вверх дном. Благо вещей здесь у тебя и так немного, потому, бардака особого не устроим.

— Угум. Одну минуту.

Я внимательно изучил постановление, потратив на это больше времени раза в три, чем того в действительности требовалось. Пока я это делал, прибыл человек от Елизаветы. Я немедленно впустил его. Он пришёл не один, при нём было два свидетеля.

— Добрый день. Я адвокат Кая и любой обыск, беседа или допрос, будут проводиться отныне при мне, — с порога заявил мой новый адвокат, даже не представившись по имени.

— Ему пока не нужен адвокат, — сказал Эдуард с лёгкой усмешкой. — Мы ещё ничего не нашли, но через пол часа, можете смело принять участие.

— Тогда, не обращайте на меня внимание.

— Обыскать здесь всё, — распорядился Эдуард.

Пока я угощал адвоката и двух свидетелей чаем, крепкие ребята устраивали качественный обыск. Нашли они и скрытый сейф. Попросили открыть. Я открыл. Эдуард, долго изучал содержимое моего сейфа. Там было что изучать. Холодное оружие, драгоценности и прочее, почти всё там было, из Аркальнии. Больше всего, его внимание, привлёк кинжал жреца. Он долго осматривал его, вертел в руках. Он ему явно понравился.

— Что с ним? — спросил один из парней.

— Это всё не то, — с досадой сказал Эдуард, положив кинжал. — Откуда у тебя, все эти вещи Кай?

— Подарки друзей.

— Такие древние?

— Они любят путешествовать и потом в наше время, прекрасно умеют подделывать новоделы под старину. Даже картины умудряются искусственно старить так, что даже профессионалам потом трудно определить их возраст.

— Нда. Ладно убедил, — он направился к выходу. — Заканчивайте.

— До свиданья, — сказал адвокат.

— Не знаю, как ты это делаешь Кай, но знай, что ничто не останется сокрытым.

— Всё что я делаю, я не скрываю. Это делает меня художником. Не больше, не меньше. До свиданья.

— До свиданья Кай.

— Лучше, прощайте.

С тех самых пор, как по просьбе Лучемира, я отдал медальон Зенону, и с тех пор, как в моей студии прошёл обыск, я больше не видел Эдуарда. Не видел я и глеиров. Ни в человечьем обличье и серых костюмах, ни в естественном. Я полностью был уверен, что за мной больше не велась, никакая слежка. Разве что ненавящевая слежка, от фанатов моего творчества, но это уже совсем другое.