Сергей Варлашин - Юные дарования. Художник

— Харрам, звучит очень убедительно. Я вот раньше вас всех презирал, а теперь проникаюсь уважением и доверием. Поразительно, правда? Можно я напишу картины с вашим участием? В своём мире.

— Я благодарю тебя человек, за твою благонадёжность. Видения никогда меня не обманывают. Пойдём со мной, у тебя здесь, осталось мало времени.

Он пошёл в сторону небольшого выхода, а я последовал за ним. Перед нами расступались. Харрам был роста, не более полутора метров, в отличие от его собратьев, при среднем росте метр девяносто или два. У собратьев был такой интеллигентный вид, что они не внушали мне отвращение.

— Я знаю, о чём ты думаешь Кай. Почему мы не такие, какими ты нас много раз успел видеть. Я скажу тебе. Всё дело, в искажённом рецепте золотого порошка. Именно из-за него мой народ на поверхности, тупеет и становится подчинённым. Становится некрасивым, злым, вступает в половые отношения и вырождается в целом, как вид.

— Понятно. Поколение наркоманов.

— На языке твоего народа это будет звучать именно так, — рокотал Харрам, уходя вглубь пещер, со всё большим количеством роскошных тканей, мебели и предметов быта, о назначении которых я не мог даже догадаться.

— Ты ведь говоришь не на моём языке, как я могу понимать тебя?

— Это всё медальон. Он во многом, делает тебя сверхчеловеком. В древности медальон мог быть передан, только самому чистому, самому возвышенному из всех жрецу. Носившие его жрецы были столь могущественны, что могли править миром, многими мирами, но безграничная сила не кружила им голову, потому что они были скромны. Они были святыми.

— Сила, даваемая медальоном человеку, не такая великая, как даваемая им глеиру?

— Сила одинаковая. Разница в уровне просветлённости носителя.

— За ним охотятся люди из моего мира. Как я могу обезопасить себя и его?

— Никак. Медальон сам себя обезопасит, — мы, наконец, пришли в его комнату-пещеру, весьма скромно обставленную, он указал мне на каменное сиденье. — Присаживайся, у нас совсем мало времени.

— Как именно я могу помочь вам, Харрам?

— Медальон сам укажет тебе путь. Не беспокойся об этом. Я хочу, чтобы ты принял от меня некоторые дары, в знак моего глубокого уважения и приязни к тебе, человек по имени Кай. По легенде мы с тобой братья. По легенде, когда душа человека возвышается настолько высоко, что ещё чуть-чуть и она навсегда улетит к свету, он может стать в следующей жизни Глеиром. Я уверен, что ты близок к этому, но конечно я желаю тебе, навсегда улететь к свету, в более чистые, священные миры. Прими от меня, малую часть моего скромного дара, переданного мне со всем остальным от моих предков.

Харрам стал одевать мне золотые браслеты, с множеством драгоценных камней. По одному на запястья и по одному на голени. Двигался он так ловко, словно это я был слеп, а он зряч. Потом он одел на все мои пальцы кольца и перстни, словно заранее зная, какое и куда подойдёт по размеру. Когда он закончил, то налил мне в бокал, похожий на круглую лабораторную колбу, воды. Прочитал над ней короткую, гортанную молитву. Протянул мне.

— Выпей это. Вода, облегчит твой переход обратно. Прости меня за сломанную доску, в этом не будет моей вины.

Я выпил, в горле у меня всё похолодело. Не похоже было, что он меня собирался отравить или ещё, что нибудь в этом роде. Причём здесь это и мой скейт? Хотел бы я знать.

— А как же остальные глеиры на поверхности? Они так и останутся там, в рабстве? Когда вы, получите рецепт божественной сомы и исчезнете отсюда?

— Вот видишь, у тебя широкая душа. Видения мне не врут. Ты думаешь не о своей выгоде, а о благополучии всей моей расы, а значит и семьи. Когда мы переместимся на новые священные земли, то сможем вытягивать их к нам обратно и исцелять с помощью настоящего, божественного рецепта сомы.

В глазах у меня меркло. Я успел почувствовать, как Харрам забрал у меня скейт, и стал подкладывать его мне под ноги. Вместо яркого света, всё потемнело, а потом расцвело таким большим количеством, светящихся и вращающихся цветных мандал, что я подумал о смерти и напрямую, отправился к богам глеиров. Мандалы, становились всё бледнее и прозрачнее, а когда ушли, я понял, что нахожусь в движении, а под ногами у меня мой скейт.

Труба закончилась и я так смачно припечатался в спину уходящего Зенона, что чуть не сломал нос. Зато по характерному треску, я сломал свой скейт. Не знаю, как это вышло, сломать его, нужна не дюжая сила. Но факт на лицо. Он был переломан напополам.