Сергей Варлашин - Юные дарования. Художник

— Ну, смотри, — он внимательно изучил расставленные у стены холсты без рам и пришёл в восторг. — Если бы я был практикующим психологом, я бы направил тебя к психотерапевту.

— Переводя с твоего языка, это значит, мне удалось?

— Можешь считать, что да. Я пока выложу их в сеть от твоего имени, если ты не против. Мир должен это увидеть немедленно.

— Да, пожалуйста.

В девять, как и полагалось, без особой задержки, прибыла вся честная компания, во главе с Селеной и Милой. Выставка должна была начаться, немедленно. Я хотел представить им своего лучшего друга, как вдруг обнаружил его, в другом конце зала, с телефоном у уха. Ну, наверное, серьёзный звонок. Отвлекать не буду, начнём без него. Хотя по виду, мой компаньон по музыке, трещал по телефону, как школьница с подружкой, обсуждая выпускной.

— Ах! До чего симпатичная у тебя студия! — воодушевилась Мила. — Ты что, здесь живёшь?

— Да, настоящего творца, ничто не должно отвлекать, от истинного предназначения. Рабочее место я не вправе покидать, даже если мне захочется, есть или спать.

— Теперь понятно, как ты добился таких головокружительных результатов, — кивала она, осматриваясь по сторонам.

Предзакатный свет наполнял студию всё меньше и меньше. Мне пришлось включить полное освещение, чтобы убрать мрачные настроения, одиноко заточённого творца. В свете электричества, все камни, расставленные здесь и там, разом вспыхнули и буквально ослепили мою публику. Возрастом, в целом не старше тридцати.

Получив зрительный контакт, с подкреплёнными к нему, моими личными комментариями, происходящего на полотнах, все остались, максимально довольны. Лишь Селена выглядела, как последняя несмеяна и отчего то, всё время хмурилась. Её новый чёрный плащ и демонический макияж, с лихо закрученными назад волосами, контрастировал с белыми спортивными тапочками. Это было слишком странно и смело, даже для неё. Пользуясь случая, я притянул её к себе и спросил.

— Ты прекрасно выглядишь Селена. А почему ты сегодня, решилась на белые тапочки?

— У меня дурацкое настроение.

— В этом есть моя вина? — осторожно спросил я.

— Нет, дело в другом.

— О, не расстраивайся, я постараюсь сгладить для тебя вечер.

— Лучше иди к гостям.

— Нет. Остаток вечера в ночь, я посвящу тебе.

— А теперь друзья мои! — обратился я ко всем сразу. — Главный гвоздь программы. Ничто так не стимулирует правое полушарие, как музыка. Потому, я приглашаю своего лучшего друга, по имени Зенон, исполнить нам, что нибудь на электрогитаре в живую. — Зенон уставился на меня, как на встреченного в лесу, в средней полосе, большого серого слона. — Прошу мой друг. Гитару я для тебя уже настроил, — он что-то проговорил в трубку и пошёл ко мне, слегка сконфуженный. — Смелее же, давайте его поддержим аплодисментами.

— Это тебя, — он передал мне трубку, с такой хмурой миной, что Селена с её белыми тапочками, показалась мне белой зайкой на его фоне.

Общее внимание переключилось на него. Единственная, кто стала диковинно себя вести, так это Селена. Услышал первые настройки и рифы, она стала, словно оживать. Пользуясь отвлечённым вниманием гостей, я поднёс его трубку к уху и отошёл.

— Алло.

— Привет Кай, это Елизавета. Ты не брал трубку, поэтому я вышла на отправителя, твоей новой выставки. Сначала я подумала это твой, новый организатор выставок и очень разозлилась. Но побеседовав с Зеноном, была приятно обрадована, тому, какой у тебя прекрасный друг, — ага, такой прекрасный, что целый час общались. — Ты не предупредил, что у тебя будет новая выставка.

— Это был сюрприз, для моих друзей. На выставке нет посторонних.

— Очень хорошо, потому что я сейчас в Стокгольме и не могу заняться ей. На днях я прилечу сама, но завтра я отправлю к тебе своего агента. Если ты не против, мы, проделаем с твоей второй выставкой, ту же самую операцию с мировым турне, в догонку первой. Разумеется, приличный гонорар, будет тебе сразу выплачен авансом, на то же новый счёт, по той же схеме, как в первый раз. Ты согласен?

— Более чем Елизавета. С тобой приятно иметь дело.

— О и мне Кай. Ты вот скажи, та музыка, что перебивает твой голос, принадлежит Зенону?

— Принадлежит она не только ему, скажем так, это из нашего общего репертуара.

— Это прекрасно.

— Я согласен. Теперь, если ты, не против, я пойду к гостям. Не могу их оставить надолго, так же, как не мог оставить в тот раз тебя, с твоими друзьями.

— Конечно, конечно. Только не отключался. Я ещё послушаю его.