М Боросон - Девушка, видящая призраков

Слева на улице встал маленький голубой мужчина и потянулся. Он был в два или три дюйма ростом, чуть больше господина Янци. Его кожа была цвета океана. На его голове не было волос. Он зевнул.

Это была последняя жертва Шуай Ху. Человечек не стал искать шанс упокоиться, а помогал зверю найти просвещение. Зверю, что убил его.

— Лан Гэ, — прорычал Шуай Ху. — Ты снова посылал сны.

Человечек молчал. Он снова зевнул.

— Мы не должны заставлять остальных видеть что-то против воли, — сказал недовольно тигр-монах. — Это путь Мары, отца иллюзий. Это не наш путь.

Человечек зевнул снова, а потом сказал:

— Дхарма не застывшая вещь, брат Ху, ты знаешь, что к Дхарме восемьдесят четыре тысячи дверей.

Что происходит? Взгляды призрака оказались подвижнее, чем у тигра. Может, тигру нужно было придерживаться строгих правил, чтобы оставаться на пути.

— Зачем ты это сделал, Лан Гэ?

— Это нужно было сделать, брат Ху. Она может все изменить.

Я испуганно сказала:

— Я?

Человечек повернулся ко мне. Его взгляд был сонным.

— Больше сотни лет мой друг-тигр Шуай Ху следовал учениям Будды. Он был хорошим, Сян Ли-лин, действовал правильно, но, куда бы мы ни шли, на нас нападали оружием и чарами даоши. Он убил бы их, если бы они вступили в бой, так что он убегал из города в город, из монастыря к монастырю, чтобы защитить тех, кто хотел убить его.

— Думаю, я понимаю, — сказала я, — но при чем тут я.

— Ты даоши, Сян Ли-лин, дочь даоши. Но дружишь с монстром. С говорящим глазом.

Я побелела.

— Господин Янци спас меня, когда я застряла в мире духов.

Улыбка призрака была до раздражения спокойной.

— Ты сделала для него исключение.

— Исключений нет, — сказала я. — Потому я изгнала господина Янци.

Голубой призрак был удивлен, а потом и заинтригован.

— Ты изгнала духа, что спас тебе жизнь?

— Я сделала, как должна была.

— Воры пусть ранят воров, а враги друг друга, но не так направленный разум вредит сильнее.

— Вы цитируете учения Будды, голубой призрак, но я не следую им.

— Что ж, — сказал он. — Нет принципа, что верен во всех обстоятельствах, или действие, что во всех обстоятельствах ошибка.

Он цитировал Лао Цзы, одну из важных работ Дао. Я отвечала медленно:

— Я дочь и ученица. Мой отец, мой учитель, сказал уничтожить господина Янци.

— И ты пришла, даону Сян, поговорить с Шуай Ху. Ты знаешь, что он монстр, но не вступила в бой, да?

— Он пытается вести себя как хороший человек.

— Значит, не все монстры для тебя ужасны. Ты видишь монстра, пытающегося быть лучше, быть человеком, и уважаешь его за это.

— Да, — медленно сказала я. — И я пришла за его помощью. Люди умрут, если он не поможет мне.

— Что происходит? — спросил тигр-монах с серьезным видом.

— В квартале вор душ, — сказала я. — Он хочет призвать огромного монстра и использовать, чтобы убить сотни людей.

— При чем тут я? — прорычал он.

— Мне нужно сразиться с ним, — сказала я. — Он исполнит ритуал ночью. Мне нужно остановить ритуал, пока он не призвал монстра.

— Думаю, с таким ты и твой отец должны справляться, даону Сян.

— Отец ранен, — сказала я. — Вор душ посчитал отца угрозой и наслал на него монстра. Цяньшеня.

— И все же, — сказал тигр, — ты чуть не сбила меня ударом по плечу, и с веревкой той ты опасна. Не могу представить, что тебе нужна помощь в бою с одним человеком.

— Он не один, Шуай Ху. С ним злые духи. Одна из его рук — какой-то демон. За ним сила Аншень-тонга, до сорока вооруженных людей.

— Люди? — спросил он.

— Да, люди. Не знаю, сколько.

Тигр и голубой призрак многозначительно переглянулись.

— Что ты от меня хочешь, даону Сян?

— Сразиться с ними, — сказала я. — На моей стороне. Ты это сделаешь?

— Нет, — слово было с нажимом, решительным. Я невольно отпрянула.

— Но ты должен, — сказала я, глядя на его лицо. Его глаза были глубокими и нечитаемыми.

— Нет, — повторил он. — Я монстр, даону Сян. И я хочу быть лучше себя. Я не буду забирать чужую жизнь.

— Можно сражаться, не убивая, если тебе это нужно, — сказала я.

Он пожал большими плечами и отвернулся.

— Каждая минута — борьба за контроль. Воры душ и яоугаи — твои враги, но страсть, агрессия и неведение — мои. Мне слишком просто вернуться к своей природе. Я выбрал не быть зверем. Я не помогу в бою, если буду биться как человек. Ты просишь меня биться как зверь. Я не стану.

Я недовольно топнула ногой.

— Бейся как человек! Я не смогу одна.

— А если я убью хоть одного по ошибке?