Ирина Суздалева - Ведьма в вампирской академии

– Только ждать, София. Только ждать, – сказал мужчина, тяжело вздохнув.

Дальнейшего разговора я не слышала, так как тьма снова затянула меня в свои сети.

Открыв глаза, я увидела белый потолок и почувствовала легкость во всем теле. А еще мне очень хотела пить и есть. Повернув голову, я осмотрелась. Не только потолок был белым, но и вся комната. Кроме кровати, на которой я собственно и лежала, она была синего цвета. В комнате стоял большой шкаф, белое кресло у подножья кровати, и тумбочка у изголовья кровати. На тумбочке мой взгляд зацепился за графин с водой. Вода… Я резко села и моментально упала на кровать, в моих глазах почернело, и голова закружилась. Прошло несколько минут, прежде чем я пришла в норму.

В следующий раз, я садилась уже аккуратнее и намного медленнее. Осторожно сев на кровати, я прислонилась к ее спинке и потянулась за графином и стаканом, который стоял рядом с ним. Налив себе воды и выпив целый стакан, я решила, что мне пора вставать. Залежалась все-таки. Хотя понятия не имею, сколько я спала, но моя неугомонная натура требовала действий. Поднявшись с кровати, я подошла к шкафу и, открыв его, увидела белоснежный халат внутри. «У них, что пунктик на белый цвет?» – подумала я, но все же потянулась за халатом и одела на свою белоснежную сорочку. Внизу в шкафу, я заметила белые тапочки и примерила их. Они оказались моего размера. Я улыбнулась, закрыла шкаф и выбрала одну из дверей, которые были в комнате. Открыв ее, я не угадала. Это был не выход, а ванная комната. Я уже хотела закрыть ее, как естественные потребности организма дали о себе знать. Вздохнув, я вошла внутрь и закрыла за собой дверь. Сделав свои дела и уже собравшись выходить, я резко остановилась, так как увидела свое отражение в зеркале. Я была похожа на труп. Все краски сошли с моего лица. Даже обычно красные от природы губы, почти не отличались цветом от остального лица. А волосы.… Нет, они как были рыжими, так и остались, вот только несколько прядей стали черными. Что это вообще значит? Я провела по ним рукой. Они были такими же мягкими и шелковистыми, как и раньше. Странно, почему тогда изменился цвет? Что такое со мной произошло? Но подумать об этом я не успела, так как из комнаты, в которой я была несколько минут назад, раздался крик:

– Позовите охрану, моя дочь пропала!

Я усмехнулась. Мамочка в своем репертуаре. Прежде чем выяснить все обстоятельства, она начала разводить панику. Я посмотрела в зеркало, все еще удивляясь, как мои волосы могли так измениться, и вернется ли все обратно?

Глубоко вздохнув и усмиряя нарастающую панику внутри, мало мне этих изменений, так еще и встреча с матерью, которая, как обычно, не принесет ничего хорошего, я открыла дверь и вышла из ванной комнаты. В комнате, за несколько секунд пока меня не было, развелась бурная деятельность. Она была наполнена, как знакомыми мне людьми, из маминой охраны, так и незнакомыми. А моя мама, рыжеволосая женщина с шикарной фигурой, находилась в центре этого действа. Я стояла около минуты у двери, из которой недавно вышла, прислонившись к ней спиной и ожидая, чтобы хоть кто-то обратил на меня свое внимание. Люди вокруг суетились, проходили мимо меня, о чем-то разговаривали, вырабатывали план действий, но никто, как бы смешно это не звучало, никто не заметил меня.

– Кх, кх, – громко кашлянула я, и, аллилуйя, несколько взглядов задержались на мне.

– Я нашел ее, – послышалось сразу от нескольких мужчин.

"Ага, нашел", – подумала я, закатив глаза.

Но произнести вслух ничего не успела, так как все взгляды в комнате, а это по моим подсчётам более 10 пар, задержались на мне. В том числе и взгляд моей матери.

Не прошло и минуты, как мама пришла в себя, бросилась ко мне и заключила меня в объятья, чем несказанно меня удивила. Она вообще-то не была эмоциональным человеком. Все-таки последнее двадцать лет эта женщина была одной из шести членов совета. И обычно ко мне не проявляла теплых чувств, особенно на людях.

– Ты как себя чувствуешь? – спросила меня мама, отстранившись и проводя руками по моему телу.

– Вроде нормально. Только есть хочу, – ответила я, прибывая в небольшом шоке и наблюдая за удивленными лицами людей, все еще находившихся в комнате. – Мам, может отпустить всех этих людей заниматься своими делами? А то они стоят тут и скучают.

Когда я произнесла последнюю фразу, то заметила, как выражение лица матери изменилось, и она снова "превратилась" из матери в члена правящего совета.