Алина Углицкая - Перст судьбы. Эсмиль

– Гард! Спун! – заорал нхир Марх не своим голосом, призывая слуг. Ему на одно мгновение показалось, что рабыня, обезумев, превратилась в чудовище, жаждущее его крови.

Он был не слишком далек от истины. В эту минуту Эсмиль действительно желала всю его кровь, до последней капли. Она уже представляла, как будет по кусочку снимать кожу с этого ничтожества, забывшего, что место мужчины у женских ног. А потому не успела вовремя среагировать на появление еще двух действующих лиц.

Конюх и его подручный напали из-за спины. Как бы виртуозно не владела девушка кнутом, но против толстой шкуры северных варваров все ее умение оказалось бессильным. Один из них специально подставился под удар, как и она недавно, вырвал кнут из ее рук и отбросил его далеко в сторону. Затем мужчины уже втроем навалились на нее, пытаясь связать.

Эсмиль дралась как дикая кошка: кусалась, царапалась, шипела, плевалась, извергала ругательства и проклятия, обещая, что отдаст на алтарь Бенгет "этих выродков". Но мужчины, выросшие в суровых условиях и каждый день боровшиеся за жизнь, быстро сломили сопротивление юной аристократки. Это дома и среди своих рабов она была всесильна, а здесь…

Когда ее, избитую и крепко связанную, бросили на пол в холодной кладовке, она впервые в жизни заплакала. Не от боли и страха, а от бессильной ярости и унижения – чувств, которых прежде ей не доводилось испытывать.

***

Дарвейна разбудил стук в дверь. Потянувшись, он машинально прошелся рукой по кровати, ожидая нащупать теплое женское тело. Но его рука наткнулась на пустоту. Мужчина недовольно нахмурился. Стук повторился.

– Кто там? – раздраженно гаркнул лэр.

Дверь робко приоткрылась, и в проеме показались испуганные глаза незнакомой рабыни.

– Ваша Милость, – произнесла она еле слышно, – хозяин приказал узнать, не желаете ли чего…

Пару мгновений Дарвейн пристально ее разглядывал. На личико вроде ничего, а фигура…

– Зайди и закрой дверь, – приказал он. – Раздевайся.

Мара, а это была она, практически оцепенела от ужаса и дрожащими пальцами начала развязывать узлы на своей одежде. Перед ее глазами стояло искаженное злостью лицо Лирин. Что же этот лэр вытворяет в постели, если бедняжка помутилась разумом из-за него?!

Вид обнаженной женской плоти привел мужское достоинство лэра в полную боевую готовность. Девушка была юна, с длинными ногами, полноватой грудью и округлыми ягодицами, но все равно чего-то не хватало. Какой-то перчинки.

– Подойди к стене, – голос мужчины стал ниже, в нем завибрировали хриплые нотки, – обопрись. Вот так.

Встав позади девушки, он прижался к ней всем телом, ощущая своими бедрами гладкость ее ягодиц. Рабыня была покорна его воле и точно знала, чего от нее хотят. Расставив ноги, она позволила лэру втиснуться между ними и так прогнулась в спине, что его набухшая плоть теперь упиралась прямо в ее лоно. Всего одно движение, и он будет глубоко в ней.

Но Дарвейн почему-то медлил. Мужчина сам не понимал, почему он это делает, но только услужливая покорность рабыни начала его раздражать. Ему хотелось, чтобы она возмутилась, дернулась, хотя бы попыталась отстраниться. Но нет, она послушно ждала, пока он войдет в нее и использует. Это показалось ему отвратительным.

Разозлившись на самого себя, мужчина схватил девушку за волосы и резким движением поставил на колени. Теперь его увеличившееся орудие оказалось как раз напротив ее лица.

– Соси, – жестко приказал он, сузив глаза.

Мара безропотно подчинилась. Свою девственность она потеряла еще в тринадцать лет и за это время поняла, что мужчинам не стоит перечить. Особенно, в спальне. Особенно, когда мужчина купил тебя за деньги. Лучше смолчать и покориться, и тогда, наверняка, довольный клиент сунет лишнюю монетку тебе за пазуху, тайком от сурового хозяина.

Девушка старательно вылизывала его член, лаская искушенным язычком, но делала это механически, без страсти и огня. Дарвейн чувствовал, как ее язык скользит вдоль ствола, дразнит чувствительную уздечку, легко ударяет по головке… Тело лэра жило своей жизнью, но разум оставался холодным и беспристрастным. Это была не та женщина. Он хотел бы видеть на ее месте другую.

В какой-то момент он прикрыл глаза и представил, что совсем другая девушка так покорно насаживается ртом на его плоть. Вернее, не покорно, а с безудержной страстью и после того, как он заставил ее силой!

Картина, пронесшаяся перед внутренним взором, заставила его зарычать. Ухватив рабыню за волосы, он начал двигаться резкими, глубокими толчками, ничуть не заботясь о том, что та задыхается. Напряжение в паху достигло своего предела. Дарвейн последним движением вошел в рот рабыни на всю длину так, что кончик его члена уперся в заднюю стенку ее горла, и излился мощной струей. Затем медленно вышел из нее и коротко бросил: