Ольга Болдырева - Принцип отражения [СИ]

Они вдвоем с Меей сидели на широком заборе, огораживающим небольшую парковую зону возле метро, и наблюдали, как Игорь неспешно возвращается с успешной сдачи экзамена в компании друзей. Точнее, Саломея наблюдала за Ионовым, а Война — вроде как за Саломеей. Ходить за Владыкой в учебное заведение другим составом было чревато. Ибо морта пыталась уничтожить каждого преподавателя, который непочтительно обращался к господину Ионову или еще хуже — не ставил ему высший балл. Еще большее желание разрушать возникало у нее, когда на Игоря начинало вешаться подозрительное мясо, зазывая то в кино, то в кафе, то в гости. Война уже достаточно долго таскался за мортой, чтобы научиться разбирать на нечитаемой роже Саломеи легкие отголоски эмоций. Самая забавная, на взгляд Войны, деталь заключалась в том, что чем больше у мяса, вешающегося на Игоря, был размер груди, тем сильнее злилась морта.

Хоть вида и не подавала.

Так что Войне тоже приходилось регулярно посещать университет, чтобы в один прекрасный момент от него не остались бы обугленные развалины. Даже он понимал, что такой поворот событий вряд ли обрадует Ионова и уж точно не поможет Саломее затащить его на трон Нереальности.

Дочитав до конца страницы, Война покосился на сидящую рядом морту и с любопытством перелистнул страницу, быстро пробегая глазами дальше по тексту.

Ионов в данный момент изволил геройствовать. Увидев, что переходящий дорогу парень засмотрелся на экран смартфона и совершенно не замечал резко вошедшую в поворот «инфинити», Игорь бросился вперед слитным, плавным движением, почти выйдя за возможности человеческого тела, и буквально за несколько секунд до неизбежного вырвал зазевавшегося идиота из-под колес. На мгновение Саломея позволила себе полюбоваться своим Владыкой — настолько гармоничным становился Игорь, когда отпускал контроль над собой.

— Все не так! — согласился Война, пытаясь вернуться к интересной книжке. — У Воронцова конкретно что-то в мозгах перемкнуло, что он тебе имя такой женщины дал. Вот это я понимаю — характер! Какая страсть, какое упрямство! [12] Произведение Оскара Уайльда «Саломея». Эх… Ты же не женщина, Мея, а бракованная морозилка…

— Закончил? — спокойно уточнила морта и на рыжего глянула так, будто бы уже расчленила его и скормила Голоду.

— Угу. Я бы за рассеянность на проезжей части с ноги втащил… чуть такую машину кровь не запачкал. Хотя нет, просто бы не вмешался, — логично рассудил Война.

Саломея молча отняла у морта книжку и указала пальцем на «потерпевшего». Рыжий нехотя скосил взгляд и тут же оскалился и подобрался, словно приготовившись к прыжку. Хищник безошибочно учуял чужака, который нагло претендовал на его территорию.

— Силе-ен, — оценил Война незнакомого парня, чувствуя, что, наконец, у него появился новый противник, правда, не совсем понимая, кто это и что он тут делает.

Было заметно, что сдерживать себя и изображать испуг и шок для прилизанного парня не так просто, да и еще при этом создавать видимость полуобморочного состояния. Поэтому, оценив игру и потенциал чужака, Саломея сосредоточила все свое внимание на этом неучтенном факторе. Оберегая Игоря и пытаясь решить, как ему вернуть силы нерила, морта совершенно забыла о «замечательной» особенности своего Владыки — постоянно находить приключения и проблемы на свой зад.

В тех же случаях, когда Ионов эти самые приключения и проблемы не искал, занятый, скажем, выживанием или учебой, оные быстро кооперировались и шли искать самого Ионова.

Действие, разворачивающееся сейчас на перекрестке, служило наглядной тому иллюстрацией.

— Что-то не пойму, кто он, — Война наклонил голову набок, внимательно рассматривая незнакомца. Тот, рассыпавшись в благодарностях за свою никчемную жизнь, тут же пригласил Игоря в какой-нибудь кафешке выпить кофе и съесть за знакомство пару пирожных.

В этот момент, рыжий мог поклясться, Саломея так сильно сжала челюсти, что послышался скрежет крепких мортовских зубов.

— Я чувствую в нем мервь, — убедившись, что соглашаться на это сомнительное предложение Владыка не спешит, Мея вернулась к трезвому анализу ситуации. — И нерила… едва заметно, но привкус есть.

— А еще какая-то неведомая… — от взгляда Саломеи, не особо любящей мат, Война поспешно проглотил последнее слово и, порывшись в своем словарном запасе, все-таки закончил мысль: — фигня какая-то непонятная в нем, говорю. Лично я с такой силой еще не сталкивался. Может, быстро его грохнем? Нет человека — нет проблемы.