Ольга Болдырева - Принцип отражения [СИ]

Господин Воронцов не простит ее…

Мир снова перевернулся, и теперь Нереальность опрокинулась на Саломею, засыпая режуще-холодными осколками. Она закрыла глаза, надеясь снова провалиться в темноту и больше никогда не приходить в себя.

Следующим воспоминанием стало обеспокоенное лицо Фобос. Морта наклонилась близко-близко и что-то говорила ей. Саломея с трудом разбирала отдельные звуки, которые доносились словно бы из невероятной дали.

Медленно моргнув, она посмотрела мимо лица Фобос. Чуть дальше и выше был виден купол главного зала Крыла Ворона, в поле зрения оказались даже повреждения, которые замок получил в бою с Отделом и Ионовым. Только не хватало чего-то очень важного. Не снаружи, а внутри. Саломея поняла, что это означает, еще раньше, чем мысль окончательно сформировалась в сознании.

Кажется, Фобос просила не сдаваться.

— Зачем?

Если у других мортов всегда находились интересы и слабости, то для Саломеи единственным смыслом существования был Владыка Александр. Бездарный мальчишка, притащенный в Крыло Ворона, продолжал бороться даже тогда, когда не оставалось ни надежды, ни смысла.

Саломея так не умела.

— Подумаешь! — словно ответом на ее мысли рядом раздался грубый голос.

Война, конечно. Было бы странно, если бы ему не удалось выжить.

— Если без приказа ничего не можешь, найди себе кого-нибудь и подчиняйся. Хочешь, я стану твоим Владыкой? — радостно заржал Война.

Саломея ничего не сказала и отвернулась.

Фобос замахала руками, пытаясь прогнать рыжего морта или уговорить не провоцировать ее подопечную. Хотя бы до тех пор, пока у Саломеи не появятся силы на эти провокации отвечать. Рыцарь, как ни странно, согласился и даже покладисто уточнил, чем скромный и тихий Война в таком случае может помочь Фобос, чтобы она как можно быстрее поставила «эту недобитую немочь» на ноги.

Саломея пообещал себе позже подумать над тем, как изменился Нер с уходом господина Воронцова. Сейчас ее волновала лишь одна мысль. Надо отыскать достойнейшего. Того, чьи сила и право назваться Владыкой не будут вызывать сомнений. И тогда жизнь Саломеи снова обретет смысл.

Ради этого стоило не сдаваться.

По мнению морты (когда, она, наконец, восстановилась и сразу же указала полезшему драться Войне его место) начинать поиски нового достойного Владыки стоило немедля и, более того, не одной Саломее, но и всем остальным Рыцарям. Ибо без властной руки Александра Воронцова весь Нер и в особенности Крыло больше напоминало… м-м… как же у людей назывались такие места? — клинику для душевнобольных.

Вопрос о душах у мервей оставался открытым, зато проблемы с головой явно имелись в наличии.

Деймос в то редкое время, когда не игрался в притащенную с Земли приставку или не сидел в социальных сетях (компьютер он забрал у Воронцова, рассудив, что тому он уже точно не понадобится), не обращал на беспорядок никакого внимания. Смерть не всегда мог воззвать к остаткам разума своих подопечных. Лилит… один раз увидев, как младшая из Рыцарей играет со своими подчиненными в прятки, Саломея поняла, что с такими слугами господин Александр был обречен на провал.

Гнев до сих пор зализывал раны и никак не мог восстановиться после того, как его отделала девчонка с хопешами. Третья из Рыцарей иногда даже испытывала чувство, похожее на сожаление, что не была свидетелем их сражения. Ведь, похоже, морта хорошенько приложили головой обо что-то очень крепкое. Гнев присмирел настолько, что даже позволял Фобос себя лечить, не пытаясь нанести ей травмы, несовместимые с жизнью.

Единственное, что интересовало Войну — возможность хорошо подраться. В основном, с Саломеей. Шесть мест за столом в зале совещаний оставались вакантными. Особенно остро чувствовалась смерть Чумы, которую легко развеял седой глава инквизиции. Без эксцентричной и шумной ученой в коридорах Крыла стало как-то пусто. А Голод после встречи все с теми же седым инквизитором и текхент, отметелившей Гнева, резко ударился в пацифизм.

Поэтому выждав пару недель, чтобы окончательно прийти в норму, и оценив обстановку в замке со всех сторон, Саломея решила, что возьмет все в свои руки и немедленно отправится на поиски нового Владыки.

Одна кандидатура, подходящая почти по всем статьям, у нее уже имелась.

Когда Саломея в первый раз подумала о мальчишке-пленнике, как о Владыке, то чуть не довела ошивающегося поблизости Войну до инфаркта. Безэмоциональное лицо Саломеи, которое Рыцарь обожал сравнивать с булыжником, исказилось таким удивлением, что имевший несчастье лицезреть это морт перекрестился и еще пару дней боялся приблизиться к ней.