Ольга Болдырева - Принцип отражения [СИ]

Но это пока могло подождать.

Спалось Игорю плохо.

Он ворочался с боку на бок, пытаясь унять мысли, которые перекатывались внутри черепной коробки и мельтешили перед глазами сценами сегодняшнего разговора. Снаружи Крыла Ворона медленно нарастала пылевая буря. В окно бились осколки стекла, в сером мареве была едва различима крепостная стена. Развалины домов, начинающиеся в паре сотен метров от замка, и вовсе нельзя было разобрать.

Игорь даже не знал, что в Нереальности так бывает…

Днем, на очередном пыточном сеансе (каковых после официального пробуждения в Ионове морта случилось уже предостаточно) Воронцова потянуло на около схоластические рассуждения. Теория Александра брала начало в несоответствии существующих в мире религий и реального положения дел. Если мервей худо-бедно еще можно было обозвать бесами, а Нереальность — адом или чистилищем, то нерилы на ангелов никак не походили. Как, впрочем, и на языческих богов. И если отсутствие легенд и намеков на Нер можно было свалить на хорошую работу инквизиции, то возникновение самих религий под носом нерилов казалось событием необъяснимым. В качестве убедительного аргумента Воронцов приводил самого себя. Две тысячи лет назад ему довелось путешествовать по местам, попавшим затем в одну небезызвестную книгу. И ни про какого пророка, а тем паче — чьего-то сына, Александр не слышал. Рассказы и предания возникли гораздо позже и как-то стихийно. Будто бы кто-то специально их спровоцировал, а потом заботливо взрастил в человеческом сознании.

— Знаешь, Игорь, что это мне напомнило?

Ионов, в этот момент, как обычно, привязанный к операционному столу, ограничился невнятным мычанием.

— Кальку. Смотришь к отличнику в тетрадь с лекциями и быстро переписываешь те отрывки, которые тебе кажутся важными. После этого я и понял, что наш мир… вторичен. И есть тот, кто скопировал все это и перенес на нашу жизнь.

Днем слова Воронцова как-то не сильно задели Игоря. Не до того было.

А вот ночью мысли сами вернулись к этой теме.

Нет, новость о том, что у их мира есть творец, ни капли не удивляла. Это было более, чем ожидаемо. И также понятно, что Воронцов искал его явно не затем, чтобы просто поговорить и задать пару вопросов. Напрашивался логичный вывод, что титула «владыки» Александру уже было мало. Тем более, если Ворон действительно настолько древний, как сказал, то наверняка считает, что уж он-то понял, как жить правильно и сделать всех счастливыми.

Так что кто-то, выпестовав нехилый комплекс бога, явно решил, что пора взять бразды правления в свои руки. Почему-то Ионову казалось, что даже если Воронцов все-таки дозовется загадочного Творца, единственное, что выйдет из этой встречи — Александр мощно огребет. Правда, при этом, скорее всего, пустит всех мортов в расход.

Остальных Рыцарей Игорю было не жаль, а вот себя уберечь хотелось.

К тому же, что сознание неприятно царапал способ, которым Воронцов собирался привлекать внимание Творца. Единственное, что приходило Игорю на ум, пугало до нервного тика и озноба. Творец мог проигнорировать крики, мольбы, катаклизмы и эпидемии. Но абсолютное разрушение собственного детища вряд ли оставило бы его равнодушным.

В окно ударились несколько камешков, закрученных бурей.

С одной стороны, предположение: «Воронцов собирается разрушить мир» — звучало примерно так же абсурдно и нелепо, как утверждение, что Солнце вращается вокруг Земли. Разве такое бывает? Ладно, всякие темные властелины из детских сказок, но в Александре изредка мелькало что-то похожее на адекватность. Или у него случился сериальный коллапс мозга? Можно начать с простого: где Ворон планирует жить, если разрушит собственный дом? В вакууме? Или он надеется, что Творец прибежит раньше и успеет все остановить? А если существо, создавшее их мир, будет сильно отличаться от людей, мервей и нерилов и у Воронцова не получится забрать себе его силы?

Нет, он действительно собрался это делать?

Смешно.

Или страшно?

Вдруг мужчина настолько лишился рассудка, что, правда, готов уничтожить все и всех, лишь бы докричаться до создателя?

Игорь потер лицо ладонями. С этим нужно было что-то делать. Причем срочно.

Снова послышался стук. Переведя взгляд за окно, Ионов подумал, что успел уснуть. Или свихнуться, что вероятнее. Потому что на узком карнизе стояла Олеся и нетерпеливо отбивала кулачком по стеклу какой-то быстрый ритм. Заметив, что Игорь, наконец, смотрит на нее, Синицына скорчила гримасу и нетерпеливо махнула рукой, требуя ее впустить.