Томас Тимайер - Закон Хроноса

Венценосная пара еще находилась внутри Нового музея, но уже появились первые признаки того, что они собираются покинуть здание. Сквозь открытые двустворчатые двери Фриц Фердинанд мог разглядеть прислугу и охранников. Несколько вооруженных до зубов солдат личной императорской охраны вышли на улицу и остановились справа и слева перед главным входом, подняв сабли в знак приветствия. Тут все и произошло. Едва отзвучали последние удары колокола Берлинского собора, как из музея на лестничную площадку вышел директор доктор Шелльмосер в сопровождении императорской четы.

На Августе-Виктории было голубое платье с короткими рукавами и серебристо-серым шлейфом, скользившим за ней по полу. Волосы у нее были уложены в высокую прическу и украшены драгоценными камнями. Вильгельм был облачен в бежевую парадную форму с черным жилетом и перепоясан оранжевым шарфом, к которому крепилась позолоченная сабля. Ордена, эполеты, начищенные до блеска сапоги, а также обязательная островерхая каска, – все это было привычной картиной. Едва их величества появились на верхней ступеньке, раздались приветственные крики и аплодисменты.

Фриц Фердинанд замахал руками, чтобы привлечь к себе внимание венценосной пары.

– Ваше величество, сюда! Фотография для «Берлинер Моргенпост», будьте так любезны.

Вильгельм повернул голову и заметил установленную камеру. Рядом с ней вертелся человек с напомаженными усами, так и блестевшими на солнце. Монарх милостиво поднял руку и кивнул. Потом легонько толкнул супругу, и та тоже обернулась к камере. Фриц Фердинанд подал знак Альфонсу, и тот скрылся за светозащитной шторкой и нажал на спуск. В этот момент раздался неожиданный грохот.

Фриц Фердинанд так и подскочил. Неужели что-то случилось с порошком магния? Обычно он только шипел. Он хотел спросить Альфонса, что произошло, но увидел, как зашатался император. Со стуком упала на землю островерхая каска, Вильгельм рухнул на колени. Толпа затаила дыхание. Не успела Августа-Виктория наклониться к супругу, как еще раз громыхнуло. Императрица вздрогнула и упала рядом с мужем. На груди у нее расплылось красное пятно.

Воцарилась мертвая тишина. Тут гвардейцы, которые до сих пор стояли, словно окаменевшие, бросились к их величествам и окружили их, выставив оружие.

В этот миг с другой стороны площади раздался крик. Мужчина в шляпе и длиннополом пальто бросал в воздух листовки.

– Смерть монархии! Долой империалистов! Вся власть социал-демократам! – его не было видно из-за бумажной метели.

Толпа еще какое-то время молчала, но потом все разом с криками устремились прочь. Как будто в ку-рятник бросили ракету. Конные жандармы пытались удержать контроль над ситуацией, но в подобном хаосе их усилия были тщетными. Широко раскрыв глаза, Фриц Фердинанд застыл на каменной площадке посреди панически бегущей толпы. Очнулся он только тогда, когда малыш в коротких штанишках и бескозырке вырвался из рук матери и бросился прямо под ноги лошади драгуна. Животное испуганно заржало и встало на дыбы. Не медля ни секунды, репортер бросился за мальчиком и выхватил его из-под копыт обезумевшей лошади. Он вернул ребенка матери, которая от страха ничего не могла сделать, только рыдала.

Пока жандармы внизу пытались выследить того, кто совершил преступление, гвардейцы наверху беспокоились о жизни императорской пары.

Один из них встал и крикнул:

– Врача! Нужен врач! Нет ли среди присутствующих санитара? Нужна помощь.

Наверх поднялось двое мужчин.

Фриц Фердинанд попытался оттащить камеру в безопасное место, но его схватили два человека в форме и поволокли в сторону.

– Нет, оставьте меня в покое, я должен камеру…

– Закрой рот, парнишка. Не трепыхайся.

– Что это значит? Я репортер «Берлинер Моргенпост». Здесь, в потайном кармане, мое удостоверение.

Жандармы повалили репортера на землю, заломили ему руки за спину и вытащили из потайного кармана пиджака документы. В полном отчаянии Фриц Фердинанд смотрел, как камеру толкнули на булыжную мостовую и начали пинать ногами. Корпус треснул, и один из жандармов принялся внимательно изучать внутренности подозрительного аппарата. Через некоторое время он сдался.

– Ничего не нашел, господин полковник. Кажется, совершенно обычная камера.

– Естественно, – пропыхтел Фриц Фердинанд. – Я фоторепортер. Я работаю в «Берлинер Моргенпост». Вы зря меня задержали.

Давление на спину ослабло.