Лана Ежова - Темные не признаются в любви

Я крепко сжала ручки ридикюля. На нас напали повстанцы? Повстанцы, которых опасались те, кого они хотели освободить от гнета захватчиков, а именно — мирное население?

— Те, кто снюхался с давелийцами, не смеют называться женщинами. Продажные твари! — будто выплюнул слова меченосец.

Если они следили за Джаредом… если они запомнили мое лицо… если проследят до студгородка… мне не жить! Где шмырева полиция, когда так нужна? Нападение в паре сотен метров от дворца, а ее нет!

Отвечать на оскорбление оборотень не стал — из рукавов его пальто выскользнули черные дымчатые змеи и превратились в хлысты. Их гибкие основы казались лентами тьмы, которая послушно легла у ног хозяина в ожидании битвы.

— Это значит «нет»? — Первый маг не выглядел разочарованным. Наоборот, торжествующим.

Не дожидаясь ответа, он швырнул энергошар, который в полете разделился еще на три. Джаред скрестил хлысты перед собой — образовавшийся щит поглотил их.

С грозным рыком к магмобилю побежал мечник. Пламя на клинке вспыхнуло алым, увеличиваясь в размерах. Казалось, его гудение заглушило все звуки. Боевик растопырил пальцы свободной руки — и на кончиках каждого зажглись огоньки.

— О боги, боги… Да он огненный! — Мои причитания вырвались вслух.

Стихийники — самые агрессивные, самые непредсказуемые маги…

Выдержат ли хлысты Джареда столкновение одновременно с магическим оружием и заклинанием? Артефакты обычно уступают чарам!

Мечник взмахнул пылающей рукой — и с пальцев слетели пять оранжевых нитей и прошили воздух. Со страшным свистом прошили, от которого заложило уши.

Джаред вскинул плети на уровень груди и крутнулся вокруг оси. Взмывшие вверх ленты тьмы впитали долетевшие нити. Не останавливаясь, черный вихрь из оборотня и его оружия двинулся вперед, поглощая и уничтожая все, чем его щедро атаковали.

Лица повстанцев стремительно теряли краску. Бравада слетела шелухой, сменившись отчаянной решимостью. Они испугались, я — тоже, хотя от всей души желала им поражения. Гудение огня с меча мага забивал странный, страшный звук. Песнь тьмы. Я читала о ней — некоторые боевые артефакты давелийцев имеют душу и разговаривают с хозяином и врагом. Последнему они поют предсмертную колыбельную, а затем выпивают душу.

Вскоре здесь будут трупы… не хочу видеть смерть уродов из «Покрова Латории», вообще никакую не хочу…

Скорость Джареда ошеломляла, мои глаза не различали, где он, а где его хлысты. Словно он сам стал смерчем.

Мечника обвили призрачные путы, захлестнуло тьмой, скрывая с глаз свидетелей. Убит?.. Мрак сожрал его?..

К моему превеликому облегчению, нет. Спеленатое тьмой тело упало на потрескавшуюся дорогу.

Я бы на месте второго повстанца бежала — силы явно неравные, плети-артефакты давелийца мощнее чар.

Брюнет с косичкой будто услышал меня и бросился наутек.

Увеличив расстояние между собой и смерчем, резко остановился. Зло осклабившись, он направил поток сырой силы, которая крушила все на своем пути: вырывала фонари, кусты и лавочки, вздыбливала дорожное покрытие… Если она дойдет до магмобиля, щит меня не спасет.

Вместо того чтобы уйти в сторону, Джаред, вновь став человеком, бросился силовому потоку навстречу.

— Чокнутый дурак! — Я закусила губы, чтобы не скулить.

Хлысты мелькали, вырисовывая горизонтальные восьмерки. Ленты тьмы увеличились, размножились — плети превратились в семихвосгки.

Небо потемнело. Улицу захватила кромешная тьма. Миг тишины, а затем магмобиль накрыло звуковым валом. Грохот, рык, стоны… Такое ощущение, что земля разверзлась, и я провалилась в пекло, к самой Тьме в гости…

И снова тишина. Оглушающая. Давящая. Я не слышала даже своего дыхания — звуки будто тонули в пуху.

Тьму рассекло багровыми росчерками молний. Стремительно светлело. Небеса прояснились.

По раскуроченной улице, переступая через куски покрытия и ямы, шел мужчина. Джаред Виквард. Кровь и копоть на лице, но серое пальто чистое и не порвано. Плети исчезли.

Я обежала взглядом место сражения и увидела еще одно тело, связанное тьмой, — и второй повстанец жив. Поразительное милосердие для темного…

Каким же страшным артефактом он обладает! Неудивительно, что Латория десять лет назад проиграла войну.

Блондин шел торопливо, изматывающее сражение не сказалось на легкости его походки. Невероятно сильный он, странно, что отпустили из армии, такими бойцами грех разбрасываться — даже я это понимаю.