Сергей Васильев - Редкий талант [СИ]

Кот только вздохнул. На площади вручали подарки королевской дочке — его величество традицию придумал, чтобы показать, как августейшая семья к народу близка. Ага, близка-то близка, да попробуй пробейся сквозь кольцо стражников к этим августейшим. Что нам там делать, я, честно говоря, не представлял, но меня туда очень тянуло. Может, удача проснулась? Подсказывает? Да и на принцессу посмотреть хотелось.

— Ты никак собрался самого короля обворовать? — хмыкнул Мартин. Так съязвить хотел, что и про обиды забыл. — Тогда о тебе и впрямь заговорят. Вот как только вздернут, так сразу и начнут… легенды слагать.

Теперь вздохнул я.

Стражники стояли широким кругом, за которым толпились зеваки и поздравляющие — их запускали по одному. В середине — два трона и шитое золотом покрывало. На нем уже ерунда всякая лежит. С серьезными-то подарками прямо во дворец вечером поедут, кто рылом вышел. На большом троне король, на маленьком принцесса скучает. Ничё так, симпатичная. Вся в розовом. Сидит, ногой качает, улыбается.

Дарители в очереди терпеливо ждут, беспорядков не устраивают. Король кивает: спасибо, дорогой народ, за подношения, я тебе в честь праздничка тоже подарок организую.

А я уже чую — вот-вот какой-нибудь стражник решит выслужиться, и ведь именно я ему под руку попадусь! Словом, действовать пора и линять отсюда по-быстрому. Пристроился я среди дарителей, как раз рядом с мужичком, у которого в руках поднос хрустальный с леденцами цветными. Золотистенькие, малиновые, голубые — большие, круглые. Во дурак, неужто принцесса леденцов ни разу не ела?

— Молодой человек, а вас тут не стояло, — говорит.

Ну, я извинился и отошел. А леденец один уже у меня в кармане. Все, сегодня не попадусь.

Только начали мы отходить, слышу — до конфетчика моего очередь дошла. И объясняет он принцессе… и показывает… Мама моя! Да ведь этот леденец — как раз то, что мне и нужно! Теперь только до купца добраться, и замка на лабазе — хрясь, и нету.

Мартин, конечно, упирался сперва. Еще бы, когда нам поработать надо, мы всегда упираемся, нам бы только когти пилить. Но я ему втолковал: или дело делаем, или придется ему в леса отправляться, лисичек соблазнять и Котофей Иванычем прикидываться. Явился Мартин к купцу. А тот как раз кальян курил, у нас все как по маслу и прокатило. Кот ему:

— Не будет ли любезен уважаемый…

А купец хихикает:

— Какой такой павлин-мавлин, не видишь — мы кушаем!

Любимая фраза это у него была.

А я в это время за окошком сижу, леденчик в кулаке сжимаю. А он липкий такой стал, аж противно. Но — молчу, не ругаюсь, леденец-то один всего…

В общем, как богатеи на бал стянулись, а народ попроще по кабакам разбрелся, всем не до нас стало, и добрались мы до этого лабаза. Виток… еще виток… А потом я леденчик хрясь — прямо о каменную стену — и разбивается он на кусочки, а в воздухе тает:

— Какой такой павлин-мавлин…

Я ключик еще поворачиваю… ну, и кто у нас тут «ничтожество»?

А как мы внутрь вошли, да на полку, что Селим наказывал, глянули… тут у меня в глазах и потемнело.

Так вот что ему нужно было!

Ясно, почему сразу не сказал — никто из нашего цеха не пошел бы. Ну, не крадут такое. Нашел Селим идиота. Меня. Мартин от смеха на пол повалился, даже не посмотрел, чистюля, что тот весь в трухе и опилках. Теперь к «неумехе», «ничтожеству» и «жалкому растяпе» кот добавит и «патологического неудачника».

Сквозь зубы, давясь, Мартин еле выговорил:

— Давай, бери две штуки и пошли…

— Как я тебе это возьму? — возмутился я.

— Ты это Селиму потом скажешь, когда он жалобу на тебя цеховому накатает.

— Пусть катает, — разозлился я, — нормальный заказчик всегда говорит, какой товар брать. А этот — «вторая полка сверху в левом ряду третьего уровня». По бумажке читал — сам не мог запомнить.

— Заказчика критиковать — работы лишиться.

Чего не люблю в Мартине, так это назидательности.

— Нет, кто тут жаловался, что его коты обижают? Хочешь, чтобы хозяин был уважаемым человеком, помоги.

Он шерсть распушил и расфырчался:

— Твоя работа. Я с тобой по-дружески, а ты — помогай, да помогай.

— Кушать хочешь?

Мартин когти вытянул, посмотрел на них внимательно — заточку что ли проверял — и ласково так, с мурлыканьем, говорит:

— Если посмотреть, кто из нас больше еды добывает, так это меня в цех принять должны вместо тебя.

Тут уж я обиделся. Где ж это видано, чтоб животное, пусть и говорящее, в цеху работало?! Я ему чуть всё не высказал. Помешали.