Михаил Михайлов - Волшебный мир Табеллы

Бабуля встретила меня неласково: еще только подходил к калитке, когда послышался ее по-старчески дребезжащий, но громкий и полный возмущения голос:

— Ты чего пришел, негодник, чего еще хочешь украсть у бедной старушки, изверг?

— Извините, бабушка, — принялся виниться я, постаравшись добавить в голос побольше раскаяния и смирения, — так получилось.

— Это что у тебя получилось? — распалялась та. — Последний топор сломал, лекарства не принес, а мне помирать теперь из-за этого? Ох, не доживу я теперь до Праздника солнцестояния, не надену свой наряд, который берегла на него…

Бабуля причитала так громко, что на шум сбежались несколько соседей из ближайших домов. Но разобравшись, в чем дело, быстро разошлись.

— Доживете и наденете, бабушка, — вклинился я в ее поток жалоб и обвинений. — Вот тот грибной наплыв.

С этими словами я вынул из мешка свой трофей: горсть некрупных комочков, которые настрогал с дерева, и увесистый коричнево-черный желвак в два кулака величиной.

— Ой, мое лекарство! — обрадованно всплеснула руками старушка и тут же запричитала: — А топорик, топорик-то мой где?

— Сломался он. Плохой был да старый, вы бы мне сразу сказали, что стоит отнести его к кузнецу для ремонта, — ворчливо заметил я, обрадованный реакцией старушки на гриб.

— Да я старая совсем, память подводит часто, — жалобно проговорила собеседница и протянула обе руки вперед, вверх ладонями, сложенными ковшиком. — Ну, давай уж сюда гриб; топор-то, стало быть, прощу тебе.

Я уже чуть было не передал добычу, но успел вовремя спохватиться.

— Бабушка, а как же плата? — удивился я, не спеша передавать свой трофей заказчице. — Я старался, работал, чуть не умер, и все за просто так?

— Топорик-то денег стоит, — ворчливо заметила старушка. — Ладно, так и быть, пять медных монет дам. Согласен?..

— Договор у нас был на пять монет серебром, — пустился я в торг. — Но за топор согласен скинуть полмонеты.

— Да ты что такое говоришь?! Половину серебрушки за такой отличный инструмент? Да его кузнец за три медяка отремонтирует! Давай гриб и бери, э-э… восемь медных монет.

С прижимистой бабули удалось срубить двадцать пять медяков, обломки топора и… подкову. Честное слово, в тот самый момент, когда пригрозил старушке отдать гриб местному травнику, у которого она выкупит обратно за гораздо большую сумму, она подняла цену до названной и в довесок предложила подкову:

— Бери, милок, бери. Подкова счастливая, еще пригодится тебе.

Я ошалело посмотрел на гнутый и покрытый ржавчиной кусок металла, который мне протягивала собеседница. Даже подумал, что надо мною решили подшутить. Судя по виду, данная вещь пережила не меньше трех хозяев (это я о лошадях), побывала в сотнях молодецких драк на ролях кастета, долго валялась не у дел на грядке под дождями и только после этого была предложена мне. Не знаю, что толкнуло меня: наверное, сыграло роль мое обалдение от такого предложения, — но подкову я взял.

— Хорошо, бабушка, — вздохнул я, — давайте вашу счастливую подкову. И деньги.

Хотелось бы больше, но ничего не вышло. Подозреваю, что разработчик данного НПС был увлечен Гоголем с его «Мертвыми душами» и конкретно персонажем Плюшкиным, тот тоже весь хлам тащил к себе. Только, в отличие от старушки, делиться им ни с кем не собирался.

Ладно, хоть четверть срубил от начальной суммы и восстановил свое реноме среди местных.

Распрощавшись с бабулей, я направился к кузнецу, размышляя о том, что за задание он может мне предложить. На форуме отмечалось, что каждый раз что-то новенькое, полный список заложенных еще не использовался по причине малого количества игроков, обратившихся к мастеру с похожей просьбой. Мало народу прошло по мои стопам, начиная от взятия квеста у старушки, битья крыс и так далее, вплоть до подбирания обломков топора.

Кузнецом оказался мужик характерного вида, полностью подходящего для его профессии: огромный, с руками, что свиные окорока, пудовыми кулачищами и красным лицом, в кожу которого намертво въелись крошечные черные точки — окалина и порошинки угля.

— Ну, говори, что нужно? — неласково встретил он меня, когда я показался на пороге кузни. — И помни, что попрошайкам я не подаю.

— Я не попрошайка, — обиделся я, задетый словами и тоном НПС, — дело у меня к вам.

Тот смерил меня придирчивым взглядом, нахмурился и буркнул:

— Выкладывай, только быстро.

— Мне бы вот топорик отремонтировать, — с заискивающими интонациями попросил я, выкладывая перед кузнецом обломки. Тот пару секунд рассматривал их, потом взял в руки, покрутил и бросил обратно.