Евгения Александрова - Грозовой фронт [СИ]

Но Варий будто передал часть своей веры и тепла, и под кожей закололо непреодолимое желание сделать этот шаг.

Уже ничего не исправить. Брат. Безумие. «Ясный», команда, Мейк. Всё уже произошло. Пора принять это и преодолеть эту ступень. Шагнуть — не вниз, вверх!

Ветер безумно взревел, когда еще одна гора рухнула вниз, рассыпаясь тысячей обломков, хороня под собой все прежнее, весь монастырь. И то место, на котором они стояли с Варием, принялось с ужасающим ревом оседать вниз. Это не остановить.

Это не надо останавливать. Алекс остался один на самой вершине последней горы. Мир замер на миг в шатком равновесии… Алекс сделал последний вдох и раскинул руки, больше не чувствуя под ногами опоры. И рухнул в свободное падение, запрокинув голову. Запрокинул так далеко, что видел только бесконечную линию горизонта и небо, что неслось ему навстречу. Утонул в этом небе.

Солнце ослепило глаза, Алекс зажмурился и почувствовал, как сознание ещё пыталось удержаться в хрупких границах, но сокрушающим потоком его снесло в неизвестность. Ничего не осталось.

И дыхание кончилось. Сдавило легкие. Отказаться от всего. Отказаться от себя. Дрожь охватила пальцы, снова предчувствие боли — и будто ударом гонга разбило на части.

Отняло всё, часть за частью, рассыпало в пыль.

Кругом одна чернота. Исчезли свет, тело, мысли, ощущения. Но впервые отдать себя миру стало… не больно. Что-то согрело, словно невидимый свет пронзил насквозь несуществующее тело. Где-то на окраине сознания — как тень от облака — мысль: «Безумие». Скользнула и растворилась в оглушающем потоке света.

Света, тепла. Полноты.

Забытые слова прозвучали вновь: «Боги… примите. Я — грешный сын этого мира. Плоть от плоти его, кровь от крови. Я — один вздох, один удар гигантского сердца, крохотная часть мироздания…»

И заходящее солнце.

И прежний мир, которого больше нет.

И… новый вздох, не воздуха — ослепляющего света, наполняющего до краев, и выдох — свет, и тепло гулкой пульсацией где-то в средоточии мироздания. Где-то там, где прежде был он сам.

Отплытие пришлось отложить из-за непредвиденных дел и штормовой погоды. Несколько раз Эван даже порывался отговорить Талиру от опасной затеи, но она уже не могла пойти на попятный. Решение отправиться на фронт было высказано прямо, да и к тому же отступать не хотелось. Лучше встретить опасность лицом к лицу, чем ждать кинжала в спину.

Наконец погода смилоствивилась. Второй раз подниматься на борт «Королевы волн» было волнительней — слишком многое приходилось оставлять за спиной. Страну, врагов и неопределённость — чтобы устремиться вперёд на свой страх и риск. Сейчас Талира напоминала сама себе отважную пиратку, вздумавшую взять на абордаж непотопляемый вражеский корабль.

Талира оглянулась на дворец, подхватила подол платья и шагнула на мокрые от прибоя сходни. Пошатнулась от качки — пришлось второй рукой взяться на веревочные перила, но не стала задерживаться и решительней прошла по скользким доскам вслед за сопровождающими гвардейцами.

На борту её уже ожидали адмирал, его адъютанты и прочая свита. Она поднялась на борт одной из последних, а сзади ещё слышались разноголосые крики толпы. Плотными рядами толпились на палубе матросы и солдаты, гремели оружием; скрипели цепи, канаты, суетились слуги.

Талира осмотрелась и слегка поморщилась.

— Вам нехорошо, Ваше Величество? — почтительно склонился и тихо спросил адмирал.

— Немного, — позволила себе признаться Талира и сказала, снова оглянувшись на город: — Прошу вас, не затягивайте с отплытием, командуйте всё, что нужно, и отходим. Не хочется понапрасну тянуть время, тем более такая толпа собралась провожать, — улыбнулась она.

Капитан кивнул, а Талира поискала взглядом свою Анабель, что успела затеряться на палубе, и, коротко поприветствовав всех остальных, поспешила скрыться в своей каюте.

Сердце гулко стучало, словно уже сейчас им всем предстоит вступить в бой с энарийцами. Предательски потели ладони, а тугой ворот платья впивался в шею. Талира ослабила его и попросила Анабель ослабить корсет, прошлась по довольно тесной каюте, наспех осмотревшись. Конечно, не дворец с просторными залами, но стоит привыкнуть. Зато адмирал явно старался угодить императрице: на столе приготовили свежие фрукты, стоял графин, даже благоухали свежие розы. За дверью каюты переругивались гвардейцы, где-то наверху топали матросы.