Евгения Александрова - Грозовой фронт [СИ]

— Вот мать его за ногу, — махнул на него рукой Мейк. — Ладно, иди если сможешь. Чего тебе в тепле-то не сидится?

— По капитану соскучился, — хмуро отозвался Эрик и поковылял собирать вещи и оружие для вылазки.

Готовились всю ночь. Вскоре на верхней палубе, ещё окутанной сумеречным дождём, собралась большая часть экипажа. Белели в темноте матросские рубахи, по-деловому сновали юнги, будто тоже готовы были броситься в бой.

Под отдалённое ворчание затихающей грозы Сагиш нетерпеливо вышагивал по палубе, а Мейкдон допрашивал несчастного Дени с сотней тыщ вопросов: где, что произошло, сколько идти и прочее.

Эрик осторожно приподнял сломанную руку, зубами ухватил конец ремня и затянул перевязь туже, прижимая к телу предплечье. Плевать, он и с одной рукой на что-нибудь сгодится — всё лучше, чем отлеживать бока в кубрике. Дышалось тоже с трудом, но этого он никому не покажет.

Пока все собрались, гроза совсем стихла и уже начало светать. Наконец Мейкдон раздал все оружие, что нашлось на борту, и принялся по десять человек отправлять в шлюпке до берега. Эрик шёл в последней.

Даже подумать раньше было смешно, что спуститься с борта в баркас будет настоящим испытанием. Боль арбалетным болтом прошила бедро, а потом принялась яростно терзать сломанную руку и поджившие рёбра, пока он пытался перебраться через борт. Кости словно ломали вновь и вновь. Ныли отбитые до кровавых синяков бёдра и колени, но Эрик сцепил зубы крепче и постарался не кряхтеть. Мейкдон, шедший за ним следом, подал ручищу и без слов помог забраться в лодку.

Но самое страшное предстояло впереди. Эрик без восторга оглядел мокрые оголенные скалы, на которые совсем недавно отправлял с советами Джейну. Осталось теперь самому повторить придуманный путь и найти выступы поудобней.

Ну, ладно. Раздери его тысяча тупых акул, если он с этим не справится. Терять больше нечего — и так всё потерял.

Первый же рывок с попыткой подтянуться расставил всё по местам: он просто жалкая, безрукая, беспомощная медуза! Эрик сорвался на скользие камни, те впились в спину, разодрали локоть. На миг перехватило дух, Эрик бессильно пытался дышать и не мог.

К нему тут же спрыгнул Сагиш, помог очухаться, но, слава духам, ничего не сказал. Только молча подхватил под плечо и, уперевшись крепче пятками, чуть ли не силком втащил на первую плоскую скалу.

Эрик отдышался и успокоился. Дальше пошло чуть легче: всё-таки глаза по-прежнему быстро выхватывали самые надежные выступы, а одной рукой удавалось удержать вес тела — надо было только найти новую точку равновесия.

При сложном подъеме всегда нужно три точки опоры — Эрик хорошо это знал. Да только у него-то теперь их всего три, как ни крути, правая рука не в счёт. Эрик фыркнул себе под нос и, сцепив зубы, снова ухватился левой рукой за камень над собой. Рывок — и вверх. Ещё — и крепкий выступ под ногами, есть время передохнуть. Однако стоило поймать ритм движения, как сверху кто-то заорал и посыпались камни.

— Держись, Тори-и, мать твою, — ещё орал Мейкдон, но матрос кубарём полетел со склона и бесформенной кучей рухнул вниз.

Раздался хруст, и даже Эрик отвернулся, не в силах это видеть. Жуткая, хоть и быстрая смерть. Мейкдон ещё кричал тем, кто ниже, чтобы спустились и проверили, жив ли бедолага, но было поздно.

Тот хруст, казалось, стоит в ушах не только у Эрика, но и у всей команды. Тысяча тупых акул… столько пройти вместе с капитаном, быть вне закона, выжить в сражении, а сдохнуть, рухнув с несчастного, скользкого после грозы камня.

Эрик глубоко вдохнул и сделал новый рывок и шаг. И продолжил лезть, корчась от боли, а мысли лезли в голову в ритм тяжёлым движениям.

Может, зря люди ищут в мире справедливость. Что кто-то… кому-то… должен за старания или верность. Что зло наказуемо. Всё это, как и вся жизнь — случайность. Одна. Дурацкая. Случайность.

Дальше ползли сосредоточенно, мрачно и молча. Ну как молча — старались, но сам Эрик едва давил тяжёлые хрипы и стон, когда приходилось втаскивать себя на камень повыше. Кружилась голова, а левая рука, которой он держался, казалось, скоро отвалится.

В какой-то момент Эрик остался на крепком валуне и понял, что подтянуться дальше сам не сможет. Ноги дрожали, пальцы не слушались. От бессилия впервые за долгие годы откровенно захотелось сдохнуть. Кому и зачем он такой вообще нужен?!

Все ушли далёко вверх, вокруг остались только рёв прибоя внизу да резкие крики чаек. Холодно. Мокро. Порыв ветра ударил наотмашь, Эрик неловко качнулся и чуть не свалился с влажного камня. Он скатился и ткнулся в землю, только чудом удержавшись скрюченными пальцами. Ногти бороздами пропахали каменистую почву. Сжав до боли зубы, Эрик опёрся правым боком с прижатой сломанной рукой к склону и выдохнул, а горло гадко свело рыданием. Дерьмо!