Евгения Александрова - Грозовой фронт [СИ]

— Что случилось? — поднялся он следом.

Джейна разжала ладонь и уставилась на свои пальцы.

— Ничего особенного. Не считая того, что до нас дошёл отряд ищеек во главе с Серыми, их было человек тридцать. Они убивали, кого успели — захватили в плен. Жгли дома. Мне удалось увести женщин и детей через горы, и мы чудом выжили там, дошли до соседней Инхи… — Джейна подняла глаза, в которых блестела тревога, жуткая и непонятная. И продолжила шёпотом: — Дядя убит. И… Пришлось убивать тоже. Мне пришлось убивать, Алекс, — в конце концов сорвалась на крик она и снова сжала пальцы, будто пролитая кровь несмываемым пятном проступила на коже.

— Прости. Прости. Я не мог знать.

Алекс прижал её к себе так крепко, насколько хватало сил, будто хотел забрать её слезы и боль себе, забрать все без остатка. Если бы он мог. Наверное, это умел Эрик. Наверное, умение забирать чужую силу и чужую боль — это не только проклятье, но и дар. Почему раньше он не думал об этом?

— Я… — она хотела что-то сказать, но не смогла.

Алекс поднял её голову к себе. Оттёр слезы и заговорил тихо:

— Слава богам, что я не взял тебя с собой, Джейни. Ты жива. Жива, и это самое главное. А они все погибли. Мейкдон… — Алекс прогнал горький ком в горле. — «Ясный». Я погубил всех. Проклятье, я… Но такого больше не будет. Никогда не будет. Слышишь?

Кого он хотел убедить? И ведь раз за разом в памяти всплывала легенда про Сиркха, разрушающего город, про мага, слишком сильного для своего духа.

Джейна на миг замолчала, глядя куда-то мимо, а потом подняла глаза, полные такой же прожитой боли, что недавно испытал он сам. И сейчас тоже смотрела на него по-новому, пытливо всматривалась в каждую чёрточку, словно за это время он стал кем-то другим, не прежним капитаном Алексом Дельгаром.

— Я знаю, — наконец сказала Джейна с прежней твёрдостью. — Поэтому я здесь, с тобой. Потому что верю… и хочу, чтобы ты тоже верил.

Она прижала ладони к его шее и коснулась поцелуем губ. И как она это умеет? Казалось, связавшая их магия сплетает вокруг нити тепла и творит покой даже там, где его быть не может.

А сама ведь толком не держится на ногах. В грязной тунике и тонких штанах, Джейна без сил опёрлась на него.

— Сколько… у нас есть времени? — спросила она.

За стеной дома гремели отголоски грома и его эхо в каменных скалах. Казалось, гроза ходит вокруг них кругами и собирает всю свою мощь, чтобы обрушиться настоящим ураганом. Может, сейчас уже льёт ливнем в окрестностях и на подступах к монастырю, размывая дороги в кашу, гоня прочь незванных гостей. Хм. Или наоборот — званных.

— Лайдж сказал про несколько дней. Варий считает, что ему можно верить… С ним, я думаю, ты пока говорить не в силах. И он подождёт твоих вопросов, не сомневайся. Иди ко мне.

Джейна было упрямо мотнула головой, но Алекс осторожно притянул ближе и усадил на кровать у стены. Опустился рядом, откинувшись, и Джейна устроилась на его груди, обхватив его руку. Чувствовать её озябшее тело в своих объятиях и дарить взамен своё тепло показалось вдруг одним из самых важных дел в мире. Всё остальное может подождать…

Как же этого, однако, не хватало. И когда только успел привыкнуть?

Он никуда не пойдёт сейчас. В бездну всё, пусть сами боги призывают к себе или что-то там хотят.

— Тебе надо поспать.

— Тебе тоже.

— Не уверен, что сейчас мне это необходимо.

— Ты стал слишком высокого о себе мнения, — фыркнула она, ещё уютней устраиваясь в его объятиях и вытягивая ноги. — Варий небось сказал, что ты очень крут, да? — пробормотала она сонно, но так, словно, несмотря на тон, ничуть не сомневалась в этом.

— Вовсе нет. Я вообще здесь ученик.

— Если уж ты ученик, то кто буду я…

— Тоже ученик, не сомневайся. — Алекс поцеловал её висок, чувствуя, как она засыпает, а сам вспоминал разговор с Варием на горе и думал, действительно ли мастер прав про их прошлые жизни и то, что Джейна тоже прожила немало прежде…

Некоторое время он смотрел на неё, заснувшую в его руках. Разглядывал как в первый раз. Поблескивала в приглушённом свете цепь Покровителя на загорелой шее. В звеньях путались короткие когда-то волосы, которые теперь отросли на добрую пядь и от влажности снова вились у шеи золотистыми колечками. Алекс разглядывал прозрачную на свету кожу на крае уха, тонкие крылья носа, чуть нахмуренную во сне переносицу и нежную кожу щеки, раскрашенную на верху скулы в синеву. Хотел бы он знать, какой ублюдок посмел ударить её так сильно.