Сергей Прикоп - Тропою испытаний. Чужой мир [СИ]

— Ksilm?

Уже жалея, что по пустякам отвлекаю хозяина, я постарался поскорее изобразить палку с черепом. Художник я аховый, но курсы черчения все же помогли. Я отдал рисунок Свенду, и в свою очередь спросил:

— Ксилм?

Я увидел как быстро побледнел Свенд, в следующую секунду он уже тряс меня так, что голова моталась туда-сюда и орал:

— Odag?! Odag enna fulm?!

Стоило мне махнуть в предполагаемую сторону моей находки, как Свенд сорвался с места. Только дверь хлопнула. Вернулся он через пару минут мрачнее тучи. Заметив мой испуганный взгляд, он дернул уголком рта и начал с остервенением рыться в стоявшем у стены сундуке. С удивлением я увидел арбалет, который Свенд достал из его недр, и какой-то широкий пояс с десятком ножей на нем. Похоже, дело пахнет керосином, господа! Потом он вынул из-за печурки тяжелый сверток, развязал и начал вздевать на себя очень ржавую кольчугу. Все это сопровождалось грозным бурчанием. Кольчуга оказалась Свенду мала, было видно, как пыжится бородач. Так и не натянув на себя, он отбросил ее, ругнувшись. Потом посмотрел на меня и, еще раз нырнув в сундук, бросил мне ворох одежды. Крутнув ладонью, дал понять чтобы я переодевался, да побыстрее. Я не стал спорить и поспешил натянуть огромную для меня куртку на овчине, грубые кожаные штаны и нечто вроде свитера из грубой, но теплой материи, которую я подтянул поясом, чтоб не путалась. Наконец Свенд взял сумку, засунул в нее все мелкие вещи, которые он, видимо, не хотел оставлять, и вышел из домика. Я проскакал за ним. Белобородый богатырь стоял и смотрел на солнце, мучительно что-то соображая.

— Ксилм? — спросил я его. Он немного скривился и сказал, будто сплюнул,

— H'jarn.

Что это, я так и не понял. Хватило и того понимания, что сейчас опасно и надо тикать отсюдова.

Потом Свенд махнул рукой, схватил меня, закинул на плечо и быстро зашагал. Офигев немного от такого подхода, я попыталя брыкнуть, за что заработал тычок в бок и ворчание. Наверное, Свенд просил сидеть тихо и не высовываться со своими ущемленными правами. Некоторое время он шел ходко, потом стал быстро уставать. Когда его дыхание стало вырываться со свистом, я решил настоять на самостоятельном передвижении. Я слез с недовольно пыхтящего Свенда и попытался идти сам. Через полкилометра мучений боль заставила меня сесть на снег, баюкая лодыжку. Свенд, пыхтя как паровоз, соображал. Он опять посмотрел на солнце, огляделся и пошел к одинокому засохшему дереву. Там он, хорошенько хэкнув, отодрал длинную и широкую полосу коры, стянул вынутой из заплечного мешка веревкой два конца более узкой стороны, и получилась как бы лодка-санки. Один из концов веревки он взял в руку и скомандовал мне садиться. Дело пошло веселее. За два часа мы сделали неплохое расстояние. Иногда Свенд срывался в бег. Это были бы веселые покатушки, если бы не видеть с каким лицом он оглядывался назад.

Судя по солнцу, которое уже успело одолеть полуденную точку, мы шли почти на юг. Через еще пол-часа мы оказались у слегка подмерзшего ручья. Кажется, именно сюда Свенд пытался добраться. Прямо так, не сбавляя хода, он втащил меня на санках в воду и бежал уже по руслу, видимо стараясь сбить след. Импровизированная лодка очень быстро набрала воды и мне пришлось поджать под себя здоровую ногу, чтоб сидеть на ней, а не на заднице, которая стала стремительно замерзать. Да и не только она.

Течение ручья все ускорялось, становилось все глубже, и через некоторое время тащить лодку стало невозможно. Бородач остановился, едва переводя дыхание, и скомандовал на выход. Я был рад размяться, потому как здорово замерз. Глядя, как я трясу синими от холода губами, Свенд демонстративно снял сапог и вылил из него воду. М-да! Я думал, у меня только нога не работает! Сев на булыжник, я снял и отжал мои валенки. Потом немного поотжимался и помахал руками. Свенд, отдыхая, только смотрел на меня. Потом он взял в руки малый топорик и начал рубить немногие сухие деревца, оказавшиеся поблизости. Быстро сообразив, что он думает смастерить плот, я стал распутывать найденную в сумке веревку, стараясь хоть так помочь быстрее справиться с делом. Наконец, срубив около дюжины хлыстов и подтянув их к берегу, мы стали вязать плот. Работа продвигалась хорошо, но тут Свенд поднял голову и знаком попросил утихнуть. Издалека донесся непонятный звук, похожий на какой-то ансамбль циркулярных пил. Свенд бросил затягивать последний узел и начал сталкивать плот в воду. Но тут затрещал кустарник и резкий короткий визг сообщил, что мы уже не одни. Я обернулся и увидел странное существо. Покрытое грязно-белым длинным мехом человекообразное тело, огромные когти, и внушающие уважение клыки, выпирающие из-под нижней губы на омерзительно уродливой башке. Хъярн, а это был именно он, вскинул морду и победно завизжал. Как эхо, ему издалека ответили его сородичи. Я не успел как следует испугаться, как в глаз чудища воткнулся сверкающий нож. Еще мгновение, и новый нож торчал из глотки. Хъярн захрипел и начал извиваться, царапая себе горло.