Денис Бурмистров - Инквизитор. Хроники последнего бастиона

— Вроде да.

— Вроде или точно?

— Я знаю только о нем, милсдарь Рэкис.

— Я хочу увидеть его. Немедленно. У меня есть вопросы по поводу амулета Кукловода.

Скитор вздохнул и поспешил за удаляющейся фигурой Максимилиана.

Дородный мордоворот стоял, прислонившись спиной к стене дома с вывеской «Нижнее белье для воинов и их дам», и лениво вертел в руках дубинку из мореного дуба. Когда из темноты подворотни вынырнули две фигуры, одна поменьше в длиннополой шляпе, другая повыше, в кожаном плаще, и направились в сторону магазина, охранник вяло отлепился от стены, преградил им дорогу. Человек в плаще поднял на него глаза, тонкие губы сжались в нить.

— Магазин закрыт, — пробасил мордоворот, демонстративно постукивая по ладони дубинкой.

— Нам к Дорону, — произнес низкорослый, в бесформенном балахоне.

— Да хоть к барону, мне то что, — хохотнул охранник. — магазин закрыт. Проваливайте.

Низкорослый человечек потянул, было, что-то из-под одежды, но человек со шрамом жестом остановил его. Обратился к охраннику:

— Новенький? — его голос мог пробрать до костей, но охранник оказался толстокожим. Да еще и тугодумом.

— Ига. И чё?

Локоть человека в черном с хрустом врезался ему в переносицу. Громила как подкошенный рухнул на мостовую, глухо стукнула дубинка о камни. Странная пара перешагнула неудавшегося стража, остановилась у входа в дом. Высокий что-то отрывисто скомандовал низкорослому, тот кивнул и скрылся в темноте улиц. Человек в плаще протянул руку, открыл массивную дверь магазина и уверенно вошел внутрь.

«Ата, дочь рыбака, пояснила:

— Ведьма подходила ночью к окну и смотрела на меня, пока я причесывалась. Я боялась говорить родителям, они всегда смеются над моими страхами. А я очень боялась ведьму. Она иногда приходила не одна, с ней был кто-то еще. Не знаю кто, я старалась не смотреть в окно, я боялась смотреть в окно. Я делала вид, что ничего не замечаю, причесывалась и дрожала от страха. Ведьма звала меня на улицу, что-то беззвучно шептала, манила рукой. Один раз я не выдержала, бросилась к окну и задернула занавески. И в тот короткий миг, когда ткань практически закрыла окно, я увидела, что у ведьмы нет глаз.

Снук, бродяга, пояснил:

— Я видел, милсдари, как ведьма приказала господину торговцу биться в падучей головой о стену городского парка. Да-да, Светом клянусь, так все и было. Я-то, милсдари, в темноте сидел, она меня и не видела, а не то бы и мне. А потом, когда голова господина купца уже не бумкала о камень, а врезалась в нее, словно ворох мокрого белья, ведьма указала кому-то на него пальцем. Да так и застыла в своем рубище, словно пугало, волосы колтуном. А потом, милсдари, что-то подползло к телу доброго господина купца и тот начал вставать. А голова-то, голова! Страх-то какой, в жизть такого не видывал. Пол черепа не было, а один уцелевший глаз зеленым, как гнилушка на болоте, сияет. О как. Дальше, милсдари, я себя не помня побежал по улице. Испужался, ага. А потом меня ваши перехватили, спрашивают что, да как. Ну, вот, я им и рассказал как сумел.

Сэт, вичхантер Ордо Стратиус, пояснил:

— Ведьма находилась на второй стадии инкарнации: женщина, предположительно сорока-сорока пяти лет, возможно пропавшая месяц назад жена золотаря. Вселение предположительно прошло возле района Красных фонарей, где ее и настигли Призраки Душ. После периода инкубации ведьма получила возможность вселять призраков в одиноких путников, добровольно покинувших свой дом. Данное условие, в частности, было соблюдено в эпизодах с рудокопом и купцом.

Ведьма была настигнута патрулем на месте совершения очередного ритуала вселения и уничтожена».

Тихо прошуршав, словно ветка ивы по песку, потайная дверь встала на место. Максимилиан, опустив голову, чтобы не удариться о низкую притолоку, шагнул в закрытую тяжелым пологом комнату. И замер, почувствовав холодную сталь на своей шее.

— Свет тебе, Дорон, — голос инквизитора прозвучал нейтрально, хотя внутренне Таронский был готов к любому обороту событий.

— И тебе Свет, храмовник, — голос хозяина был похож на скрежет булыжников в каменоломне.

Блеснуло серебристой рыбкой лезвие стилета, Максимилиан вздохнул свободно. Огляделся.

Маленькую комнатушку под лестницей освещали три лампады с дорогими спиртовыми фонариками. У правой стены стоял широкий кожаный диван с потертой спинкой, левую стену полностью закрывала книжная полка. В комнате вился сизый дымок, распространяя легкий запах неизвестных Максимилиану пряностей.