Али Алиев - Леший [СИ]

— Тварь. Я убью тебя.

— Не оценил. Ну, да и ладно. Значит, и ты станешь материалом.

Кости захрустели. Я чувствую, как ломаются под этим весом ребра. Надо что-то сделать! Я должен! Я Обязан. Боги? Да хоть дьявол. Лишь бы он помог.

— Бгорт! Мне нужна твоя справедливость! — Кричу я во все горло.

«Вы хотите принять веру? Вы станете приверженцем бога Бгорта, бога справ…».

— Да.

Некогда читать. Я чувствую, как мою грудь обдает жаром. Мне недолго осталось. Кровь вырывается из горла. Что-то пытается меня раздавить. Вокруг меня разгорается пламя. Работает.

«Контроль».

Давление тут же исчезает, но сознание держится только на ярости.

— Вспори себе живот и съешь свои кишки мразь! — Кричу я из последних сил.

Глаза закрываются, но я вижу, как рука блондина выхватила нож.

Вот и все. С такими ранами не живут. Никакая регенерация не поможет.

Тьма. Кто-то думает, что ночью темно. Кто-то считает, что тьма в закрытой комнате. Та тьмы, что передо мной, это нечто другое. Нет ничего. Вообще. Ни света, ни чувств. Вдалеке появляется свет. Это так выглядит свет в конце тоннеля? Не уверен. Он слишком быстро увеличивается, а я не вижу своего тела. Голова не поворачивается. Наверное, у меня нет головы. Свет заполняет все. Все до чего может дотянуться. Он рассеивается, и прорисовываются картины, мебель. Я в комнате. Я сижу. Вот моя рука. Она настоящая, но какая-то не такая. Светлая что ли? Передо мной стол. На столе шахматы, а за шахматами мужчина. Не сказать что молодой. На вид ему лет 40–45. Так что и стариком его не назовешь.

— Сыграем? — Спрашивает меня он.

Я киваю. С моей стороны черные. Он делает первый ход. Е2-Е4. Стандартный ход, я вторю ему, и мы начинаем партию. Не знаю что со мной, но сопротивляться не хочется. Игра течет плавно и в то же время интересно.

— Знаешь, мне очень нравится эта игра. — Говорит мой оппонент. — Она справедлива. Никакой удачи. Только логика. Ты сам решаешь куда пойти. Ты сам делаешь ходы и сам же за них отвечаешь. Если ты слаб, ты проиграешь. Но кроме этого, в игре есть жестокость. Ведь фигуры навсегда покидают доску. Они умирают. И в этом одна из сторон справедливости. Справедливость всегда идет об руку с болью. У справедливости две стороны. Щит, что защищает правого и меч, что карает виноватого.

— Ты Бгорт? — Спрашиваю я, хотя понимаю что это так.

— Да, я бог, которого ты выбрал в покровители. Знаешь, я давно наблюдаю за тобой. Ты добр, но справедлив. Ты, не задумываясь, защищаешь, и так же яростно убиваешь. Ты прямой как меч и прочный как щит. Скажи, ты хочешь стать моим апостолом?

— Апостолом?

— Да.

— И что я должен буду делать?

— Строить храмы, приносить подати, ну и естественно вершить справедливость.

— Мне нужно будет голодать в твою честь? Или резать головы, прославляя твое имя? — Спросил я интересующий меня вопрос.

— Нет. Только убийство виновного будет для меня подношением, а на счет самобичевания, я не столь тщеславен.

— И что, если я соглашусь, ты воскресишь меня?

— Нет, что ты. Это было бы несправедливо.

— Тогда к чему этот разговор?

Бог впервые посмотрел на меня. В его бездонных серых глазах виднелось непонимание.

— Я же сказал, хочу предложить тебе стать моим апостолом.

— Хорошо, я согласен.

А почему нет? Бог справедливости должен быть справедлив, а значит, если и доверять кому, так только ему.

— Шах. — Сказал мой оппонент, передвигая коня.

— Да, я вижу что проиграл.

— В таком случае, пора восстанавливать ток времени.

— То есть?

— Я остановил ток времени, чтобы поиграть с тобой. — Объяснил Бог. — Смотри.

Он указал на шар, в котором, на полу, валялось мое тело. Вывернутые руки и ноги, весь в крови. На лице гримаса боли. Надо мной стоит Таня, возведя руки.

— Как только ты убил жреца Элна, храм потерял свои качества. Теперь способности могут использовать все. Эта милая девушка уже использовала на тебе исцеление. Как только восстановится ток времени, ты вернешься в свое тело.

— Это ведь ты помог мне?

— Я просто вернул тебе силы.

— Хорошо. Я не забуду этого.

— Вот и хорошо. Главное помни, чем больше людей примет меня своим богом, тем сильнее я стану, чем сильнее стану я, тем сильнее станут мои апостолы.

— Я не единственный.

— Ты первый.

Я хотел еще что-то спросить, но ужасная боль пронзила меня. Всего на мгновение я почувствовал, как разрываюсь на клочки, и тут же открыл глаза.

— Живой! — Обнимает меня Снежка.