Алекс Белл - Исследовательский клуб «Полярный медведь»

— А, вот ты где, — сказал он, останавливаясь возле окна. — Я тебя повсюду искал.

Стелла подняла глаза и заглянула ему в лицо — самое любимое лицо на свете, первое лицо, что она увидела, когда была двух-трех лет отроду. Стелла была снежной сиротой, как и Груф. Если бы Феликс не нашел её во льдах, где Стелла была совершенно одна, то она, скорее всего, замерзла бы там на смерть. Стелла никогда не встречала никого с такими же, как у неё, белыми волосами, такой же бледной кожей, или глазами необычного оттенка синего льда. У большинства детей в школе, в которой училась девочка, кожа была розового оттенка, но у Стеллы — жемчужная. С головы до ног. И это не давало ей покоя — а в особенности то, как мало она походила на своего отчима.

Феликс был отцом Стеллы во всех смыслах этого слова, но у неё вошло в привычку называть его по имени, как это делали остальные. Он был не особо красивым или выдающимся, не носил усов, бороды или бакенбард, согласно веяниям моды. В значительной степени потому, что эти вещи требовали довольно значительного времени с точки зрения ухода, а по словам Феликса, что он (уже) насчитал в общей сложности около ста тридцати четырех куда более интересных вещей, которыми предпочел бы занять себя и потратить на это время, включая составления списка интересных вещей, которыми бы он предпочел занять себя. Нос у него был с горбинкой, но Стелле нравилось, как горели уголки его глаз, и как золотисто-каштановые волосы, которые обычно были слегка длиннее, чем следовало, закручивались в локоны возле воротника, а губы всегда улыбались. Феликс не любил хмуриться. Он как-то сказал, что лицевым мышцам можно найти более достойное применение.

Стелла всегда считала Феликса особенным человеком, и тот факт, что он был фейриведом, без сомнения, доказывал это. Существовало не так много людей, с которыми общались феи, но Феликс им всегда нравился. Он едва ли мог уйти из дома в летние месяцы, чтобы кто-нибудь не сидел на полях его шляпы или плече, и не нашептывал ему что-нибудь на ухо. Поэтому, если он иногда забывал расчесать волосы или надевал странные носки, или неправильно застегивал пуговицы рубашки, для Стеллы это было не так неважно. Помимо всего прочего Феликс знал, как кататься на велосипеде-пауке, делать фокусы, мастерить летающих птиц из бумаги — и если этого не достаточно, чтобы человек стал для вас самым дорогим, тогда что бы это вообще могло быть.

— Пришла пора открывать сумеречный подарок, — объявил он, протягивая девочки белую коробку с увесистым розовым бантом.

Стелле потребовалась вся сила воли, чтобы ответить:

— Не хочу.

Она отвернулась и уставилась в окно.

— Не могу поверить, что ты это всерьёз, — сказал Феликс.

Он попытался отодвинуть Груфа от оконного сидения. Сдвинуть белого медведя все равно, что пытаться сдвинуть гору, поэтому его усилия не возымели никакого успеха. Феликс перелез через медведя и уселся напротив Стеллы.

— Я бы взял тебя, не раздумывая, — тихо произнёс Феликс. — Если бы девочкам можно было участвовать в экспедициях, то я бы взял тебя, и ты это знаешь.

— Несправедливо, что женщины не могут быть исследователями! — выкрикнула Стелла. — Что за дурацкое правило! Это же бессмыслица!

Девочку прямо трясло от несправедливости. Стелла выросла на историях Феликса, когда он возвращался домой из экспедиций, и она их просто обожала, но приходит время, когда девочка устает слушать о приключениях других людей и хочет найти свои.

Множество исследователей брали сыновей с собой в экспедиции. Даже друг Стеллы, Бини собирался ехать в свою первую экспедицию с дядей, известным энтомологом Бенедиктом Боскомбом Смитом. Бини был одногодкой Стеллы, а ещё он был на половину эльфом. У него имелся длинный список антипатий, которые непременно были частью светской жизни: сарказм, рукопожатия, объятия и стрижки. Не приветствовалось в основном всё, что было связано с физическим контактом. В категорической форме.

— Ты совершенно права, — ответил Феликс. — Это глупо и не имеет никакого смысла. Уверен, что когда-нибудь это изменится. Но мир меняется не так быстро, как бы нам того хотелось.

Стелла продолжала смотреть в окно на падающий снег, избегая взгляда Феликса.

— Мне казалось, что правила для тебя не важны, — сказала она, кусая губу.

Феликс всегда говорил, что некоторые правила можно нарушить, а некоторые нарушать полезно для здоровья. Однажды тётя Агата сказала, что в доме нужна женщина, чтобы показать Стелле как следует себя вести. Но Феликс в таких вещах всегда был на стороне Стеллы. Он учил её скачкам во весь опор на единороге, или строительству фортов из книг в библиотеке, или надуванию воздушных шары в форме животных, и никаких тебе скучных занятий по вышиванию, от которых всё равно никакого проку.