Алексей Грай - Клуб анонимных эйнхериев

Внезапно я осознаю, что никогда всерьез не задумывался о том, что ждет меня там… потом.

— Возможно, произошла ошибка, — задумчиво произносит Дмитрий. — Гудрун сказала, что ты умер с оружием в руках, призывая Одина. Вот мы и решили: один из тех редких экземпляров, что оказываются здесь по велению сердца.

— Я и правда кричал: «Одину слава». Кино тут на днях посмотрел, «Ярость викинга». Они там так орали, когда шли в бой.

— Сильный фильм? — вежливо интересуется Дмитрий.

— Еще бы. — Я натура легко увлекающаяся и веду себя зачастую как персонаж увиденного накануне боевика. Со мной такое бывает.

— Тогда понятно. Что ж, ты попал прямо в пункт назначения, яростный викинг.

Волосатый невозмутимо принимается за еду, не обращая на мое замешательство никакого внимания.

Викинг… Викинги… Это слово заставляет меня взглянуть на происходящее под новым углом. Здоровые волосатые мужики со шрамами в плетенных из стальных колец рубашках. Не очень напоминают красиво подстриженных героев фильма, но определенное сходство есть.

Мда. Насмотрелся кино, получил ножом в грудь, схватил клиническую смерть — вот и брежу, пока доктора там надо мной колдуют. Я же не раз читал про такое. А волосатый москвич Дмитрий — что-то вроде проводника, предоставленного подсознанием. Как кролик. Или скорее Чеширский кот из Алисы. Или кастанедовский койот. Возможно, он сможет объяснить, что происходит.

— Что такое Вальхалла?

Дмитрий нехотя отвлекается от мяса.

— Скандинавский рай, в который попадают эйнхерии — избранные воины Одина. Герои, погибшие в битве с оружием в руках. Здесь они пьют мед и едят вволю мяса, а также развлекаются разными другими способами… — Тут мой собеседник несколько смутился.

Что и требовалось доказать. Вот до чего доводит увлечение кинематографом, помноженное на манию величия. А про скандинавский рай читал где-нибудь. А может, в фильме что-нибудь было. Я же его только на раз посмотрел, на волне драйва мог и не отразить. Вот и объяснение. Не очень разумное, но все же лучше, чем ничего. Главное, что это все временно.

Дышать и жить, в смысле галлюцинировать, становится немного легче.

— Ну что, успокоился. — Дмитрий замечает изменения в моем состоянии. — Есть хочешь? — Не дожидаясь ответа: — Гудрун! — За плечом возникает недавняя знакомая. — Накорми гостя.

Улыбаясь, по ее мнению мило (у меня от ее улыбки желудок скрутило), Гудрун водружает на стол тяжелое блюдо с мясом и богато украшенный кубок с мутным желтоватым напитком.

— А вилка?

— Извини, но здесь, как ты уже, наверное, заметил, с сервисом из рук вон. Можешь воспользоваться моим ножом. — Дмитрий протягивает широкий массивный клинок, больше напоминающий маленький меч.

Осторожно отрезаю кусок. Вроде бы свинина. Вся палитра вкусовых ощущений настигает через несколько секунд.

— Аргх-кха! Это что, мексиканская кухня? — с трудом сиплю я напрочь сожженным ртом.

Волосатый довольно хохочет.

— Я поначалу тоже думал, что пища будет постной. Все-таки север. А потом понял, что в их жизни со специями были большие проблемы, даже соль и ту зачастую заменяла зола. Поэтому мясо здесь готовят максимально острым. Так сказать, наверстывают упущенное. На, запей. — Дмитрий с подозрительной угодливостью пододвигает кубок.

Надо было сразу догадаться, что здесь какой-то подвох.

Кашель продолжается еще дольше. Удивляюсь, как не выхаркал легкие, да и желудок заодно.

— Что за…?

— Мед, — открыто наслаждаясь моим замешательством, поясняет Дмитрий.

— Мед?

— В смысле хмельной мед. Алкогольный напиток, получаемый путем…

— Да понял уж, что не пчелиный. — Мед оказался противным. От него нездорово воняло дрожжами, а сам он имел сладковато-приторный привкус брожения.

— Ты еще не пробовал местное пиво. Здесь считают, что, чем напиток калорийней, тем он вкуснее и полезнее для организма. Поэтому пиво не отцеживают, а иногда специально еще добавляют чего-нибудь для большей плотности. Но тебе лучше пить и есть, что дают. Свинина и мед — хороший местный обычай. Другой еды не будет, да и выпивки тоже. Так что постарайся получить удовольствие.

Добавляю к свежеобнаруженной мании величия явные садомазохистские наклонности. А еще серьезные знания по истории, чего за мной вроде бы не водилось. Хотя, с другой стороны, на всякую околонаучную литературу я чрезвычайно падок. Видимо, в памяти и отложилось. Слышал, такое бывает.

Преодолевая себя, пытаюсь поесть. Нож напрочь вязнет в плохо прожаренном мясе.