Сергей Плотников - Аколит

Твоя,

М.

Я скривился, убрал лист, махнул на прощание аккредитованному шпиону Белых в самом логове их врагов и вышел на улицу. Противная морось закружилась в воздухе, ветер порывами гнал её вдоль улицы, то и дело швыряя в лицо. Зима всё больше заявляла свои права. Да уж. Пока я наслаждался впервые за полгода выдавшейся спокойной жизнью, события в мире бурлили, как похлёбка в котелке над костром. И виной тому был Кристиан Бертран ван дер Хорт, мой биологический отец. Теперь уже генерал Рубежников, фактически — теперь их верховный главнокомандующий. Нет, старого генерала он не смещал, но одного слова вернувшегося из самого ада герцога было достаточно, чтобы все силы защитников Горловины Шрама сорвались в едином порыве. Я не только Рубежников имею в виду – пошли бы и ограниченные контингенты гвардии королевств, составляющие вторую линию обороны от тварей, и даже кое-кто из Белых. Ибо – Герой. С большой буквы “Г”.

Изначально о возвращении отца я узнал от Мартина, получившего, в свою очередь, эту новость воздушной почтой вместе с королём Эпии. Тогда ещё ничего толком не было известно, подробности постепенно начали всплывать потом, по мере того, как информация расходилась, передаваясь из уст в уста. Это у аколитов Стихии Жизни с поговорить на отвлечённые темы были проблемы, а вот водники и воздушники трепались почём зря. Огневики и одарённые Стихии Молнии скорее всего тоже, просто у меня никого из знакомых среди них не было.

Итак, пока я, став Арном Миракийским, пытался стать охотником, но при этом не стать кормом тварям, ездил за наследством, учился на мага и опять охотился, экспедиционный корпус рубежников пытался пробиться к сердцу Шрама. Да, в течении двух лет. Только не спрашивайте, как они выжили в зоне магической аномалии, куда больше никто не суётся. Я уже слышал намёки, что многие защитники Горловины из-за постоянного контакта с дикой магией стали… как бы это помягче, не совсем людьми, видимо, слухи оказались не совсем слухами. Человек, видимо, тоже может мутировать, но при этом остаться в полном разуме. Брр, участь, как мне кажется, похуже смерти! Но, видимо, так и произошло. По идее при этом многие Рубежники должны стать просто эталонными тёмными по классификации Церкви, но, надо полагать, когда речь заходит о защите собственных земель и ресурсов, глаза Белых на многое закрываются. Да и потом, Рубежников в народе любят, они словно супергерои этого мира, из-за чего пойти против них для клириков равноценно огромным репутационным потерям. А уж против новоявленного генерала пойти было равноценно полной политической смерти. Потому как Кристиан заявил, что ни много, ни мало, знает способ прекратить выплески. Совсем.

– Арн, да ты просто не понимаешь, — горячился Пак. Ола, подружка Лады, в очередной раз заглянула на огонёк и, разумеется, притащила с собой своего парня. Поскольку мы считались друзьями и всё такое. Пока девчонки о чём-то шептались и пересмеивались у плиты, мы с аколитом разговорились — общих тем хватало. Слово за слово… – Я родился на два года позже последнего большого Выплеска, а ты, получается, в тот же год. Тебе, наверное, родители не рассказывали, а мне — много раз. А потом и наставник -- он напрямую поучаствовал в уничтожении прорвавшихся за вал изменённых, как и все другие маги.

К счастью, кроме Лады никто из знакомых не знал, кто мои родители. А сестрёнка благоразумно помалкивала о родстве с самим генералом Кристианом, как и я, а то проходу бы не дали. Нафиг нам эта дешёвая популярность.

– Когда происходит Большой Выплеск, – эти слова Пак нарочито произносил с заглавной буквы. – Накатывают волны монстров. Не одна или две раз в неделю, как во время малых, а подряд, и в каждой волне сотни чудовищ. А некоторые говорят – что и тысячи! Они рвутся через Горловину, но не все. Часть переходит вал в других местах, и тогда все северные королевства наполняются тварями. Это вам тут хорошо, за такими-то стенами, говорят, что в республике и деревень-то нет, все в городах живут. А у нас против порождений самой Тьмы – только частокол вокруг села, и хорошо если подновить его успели. Одна надежда: не полезет чудище на дреколье, посевами ограничится или скота себе наловит, что деревенские загнать за околицу не успели. Или в замке герцога отсидеться, коли успел добежать. А на хуторах хоть сам себя убивай – всё одно никто не спасёт. Как большой выплеск – так половина людей того, а кто в дружинах да армии – и того выше бери. А – потом голод, потому как пока всех тварей перебьют – ни поле раскопать, ни скотину выпустить.