Шеннон Чакраборти - Латунный город [litres]

Воздух огласил протяжный вопль, такой пронзительный, что как будто прошел через нее насквозь. Нари невольно зажала уши. Оставалось только молиться. О Всемилостивый, прошу, не дай этой твари меня сожрать. Она пережила вселившегося в чужое тело ифрита, прожорливых гулей и обезумевшего дэва. Не может быть, чтобы после всего этого ее склевал голубь-переросток.

Нари оторвалась от лошадиного загривка и посмотрела вперед. Лес был так же далек, как и прежде. Копыта стучали о землю, шумно пыхтела лошадь. Но где же Дара?

Снова закричала Рух: она была в ярости. Испугавшись за дэва, Нари плюнула на его увещания и повернулась.

– Боже сохрани…

Молитвенный шепот сорвался с ее губ, когда она увидела Рух. Она вдруг поняла, почему никогда не слышала об этих птицах.

Никто не выжил, чтобы рассказать эту историю.

«Размером с верблюда» было непростительным приуменьшением. Птица была больше Якубовой аптеки, а одним ее крылом можно было накрыть целую улицу Каира. Верблюдов это чудище, наверное, ело на завтрак. У птицы были чернющие глаза размером с два блюда и переливчатое оперение цвета свежей крови. Длинный черный клюв завершался острым изогнутым крючком. Он был таким огромным, что Нари поместилась бы в нем целиком. Птица приближалась. Нари ни за что не успеть к лесу.

Тут Дара сделал вираж и неожиданно оказался позади нее. Упершись сапогами в стремена, он практически стоял на лошади, развернувшись к Рух лицом. Он натянул тетиву и выпустил стрелу, которая угодила твари под глаз. Рух дернула головой и издала очередной вопль. Из тела птицы уже торчала добрая дюжина стрел, но ей они не мешали. Дара еще два раза выстрелил ей в морду, и Рух спикировала на него, широко расставив толстые когти.

– Дара! – вскрикнула Нари, когда дэв круто повернул на восток.

Рух последовала за ним, предпочтя бесстрашного дэва трусливой человечице.

Едва ли он слышал ее за разъяренными криками Рух, но она все равно завопила:

– Ты движешься не в ту сторону!

На востоке не было ничего, кроме голых равнин, – он что, смерти хочет?

Дара выстрелил в птицу в последний раз и отбросил лук со стрелами. На полусогнутых ногах он вскарабкался в седло и одной рукой прижал к груди саблю.

Рух испустила ликующий вопль. Она сошла на дэва, протянув к нему когтистые лапы.

– Нет! – вскричала Нари, когда Рух легко подхватила Дару вместе с конем, точно ястреб мышонка.

Лошадь ржала и вырывалась, а птица взмыла в небо и, сделав круг, полетела обратно на юг.

Нари натянула поводья, разворачивая мчащую лошадь. Та встала на дыбы, норовя ее сбросить, но Нари удержалась, и животное покорилось.

– Ялла! Но, но! – закричала она, в панике переходя на арабский.

Нари пришпорила лошадь и поскакала вдогонку за Рух.

Птица улетала, зажав в когтях Дару. Вдруг Рух заголосила и швырнула Дару вместе с конем в воздух. Она разинула клюв.

Прошли считаные секунды между тем, как Дару подбросило в воздух, и тем, как он исчез, но они показались Нари вечностью. Что-то больно сжалось у нее внутри. Рух одной лапой поймала коня, но дэва нигде не было.

Нари водила по небу глазами, ожидая, что он вот-вот появится, как вино, постоянно возникающее в бокале. Это же Дара: волшебный джинн, который путешествует со смерчами и спасает ее от гулей. У него точно есть план. Он не мог просто взять и исчезнуть в нутре какой-то прожорливой птицы.

Но он все не появлялся.

Слезы выступили у Нари на глазах. Умом она понимала то, во что не хотело верить ее сердце. Лошадь встала столбом, не слушаясь ее команд. Похоже, у животного было больше здравого смысла, чем у нее. Они не могли противостоять Рух – они могли только стать ее десертом.

Силуэт птицы алел на фоне гор. Она не успела далеко улететь, когда вдруг взмыла ввысь, отчаянно захлопав крыльями. Нари неотрывно следила за тем, как она стала падать, на мгновение выправилась в воздухе, испустила вопль, в котором слышался уже не триумф, а испуг, и продолжила падение, трепыхаясь в воздухе, пока не рухнула на мерзлую землю.

Ударная волна докатилась до них. Лошадь задрожала, а Нари хотелось кричать. Ничто живое не пережило бы такого падения.

Нари не давала лошади сбавить шаг, пока они не доскакали до неглубокого кратера, пробитого в земле туловищем Рух. Она старалась сохранять самообладание, но не выдержала вида мертвой лошади Дары и отвернулась. Ее собственная лошадь испугалась и заметалась. Нари приблизилась к необъятному птичьему телу, вцепившись в поводья упирающейся лошади. Каждое блестящее перо было вдвое больше ее роста.