Шеннон Чакраборти - Латунный город [litres]

Она вылила Нари на голову ведро чистой воды.

– Демонстрации? Какие еще демонстрации?

– Каждый день у городских стен собираются Дэвы и требуют правосудия для Дараявахауша. – Низрин передала ей полотенце. – Убийство раба – тяжкое преступление в нашем мире, а Афшин… ты своими глазами видела тогда, у храма, как его любили.

Нари вздрогнула, вспоминая, как Дара играл с маленькими Дэвами в парке и с каким восхищением столпились поглазеть на него взрослые.

Но Нари не забыла и того, что это он был виноват в бойне на корабле и в смерти, которую король не простит ему никогда и ни за что.

– Низрин… – начала она, когда та стала ее причесывать. – Дара убил Али. Гасана не устроит никакое правосудие, кроме…

Назрин удивленно отпрянула.

– Дара не убил Ализейда. – Ее лицо помрачнело. – Уж я-то знаю. Меня заставили лечить его.

– Лечить… Али жив? – спросила Нари, не веря свои ушам. Принц был застрелен, утоплен и вдобавок, судя по всему, одержим маридом. Она даже не допускала возможности, что он мог пережить все это. – Он в порядке?

– В порядке ли он? – переспросила Низрин, возмущенная вопросом. – Он убил твоего Афшина!

Нари помотала головой.

– Это был не он. – От Али не оставалось и следа в том демоне с маслянистыми глазами, который выполз на борт, бормоча что-то на языке, подобном морской волне. – Это был марид. Они заставили его…

– Или он вызвался по доброй воле, – хладнокровно вставила Низрин. – Мы никогда не узнаем. Гасан уже тайком отправил его домой в Ам-Гезиру и предупредил меня держать язык за зубами о произошедшем, не то он перережет тебе горло.

Нари побледнела. Не только из-за угрозы. Просто она вдруг вспомнила поспешные извинения Али на борту лодки. Он промолчал , он знал, какая ловушка их ожидает, и позволил им попасться в нее.

Низрин как будто прочитала ее мысли.

– Выбрось этих Кахтани из головы, госпожа. Хоть раз побеспокойся за свой народ. Дэвов убивают, вешают на дворцовых стенах только за то, что они смеют требовать правосудия для своего соплеменника, за одну просьбу . Дэвов забирают из их родных домов, допрашивают и пытают. Мы лишились королевского покровительства, наш сектор стоит без охраны, и половину наших лавок на базаре уже разграбили. – У нее дрогнул голос. – Буквально сегодня я слышала, как шафиты стащили нашу девушку с паланкина и изнасиловали толпой, пока королевские гвардейцы стояли и праздно смотрели.

Кровь отлила у Нари от лица.

– Мне… очень жаль. Я понятия не имела.

Низрин села напротив нее на скамейку.

– Так послушай меня, Нари. Кахтани не твои друзья. Так каждый раз происходит. Кто-то из нас делает один неверный шаг – или даже думает о том, чтобы сделать неверный шаг, и сотни расплачиваются за ослушание.

Дверь в хаммам распахнулась. Ворвался солдат-Гезири.

Низрин вскочила на ноги и закрыла Нари от посторонних глаз.

– Ты что, позабыл о приличиях?

Солдат положил руку на зульфикар.

– Подстилка Бича их не заслуживает.

Подстилка Бича? От этих слов Нари стало так гадко, что у нее затряслись руки, и Низрин пришлось помогать ей одеваться. Она натянула на Нари просторное льняное платье и подвязала ее шаровары.

Низрин накинула на ее влажные волосы свою черную чадру.

– Прошу тебя, – взмолилась она на дивастийском. – Ты осталась у нас одна. Забудь на время про свое горе. Забудь про наш разговор. Скажи королю то, что он хочет услышать, только добейся помилования.

Солдат нетерпеливо схватил ее за запястье и потащил на выход. Назрин не отставала.

– Бану Нари, пожалуйста! Ты же знаешь, что он любил тебя. Он бы не хотел, чтобы ты отказалась…

Солдат захлопнул дверь у нее перед носом.

Он потащил Нари через сад. Погода стояла скверная: серые облака пачкали небо, порывистый ледяной ветер хлестал ее брызгами дождя по лицу. Она потуже закуталась в чадру и задрожала, мечтая раствориться в ней.

По скользкой от дождя террасе они вышли к небольшой деревянной беседке, примостившейся между густым травяным огородиком и старым раскидистым нимом. Король был один. Такой же невозмутимый, как и всегда. Его черный кафтан и яркий тюрбан ни капельки не намокли.

Несмотря на указания Низрин, Нари не поклонилась. Она расправила плечи и посмотрела королю прямо в глаза.

Он отпустил солдата.

– Бану Нахида, – поздоровался он спокойно и указал на скамейку напротив. – Не желаешь присесть?

Она села, подавив желание отодвинуться на самый дальний от него краешек скамейки. Все это время он не сводил с нее глаз.