Сергей Плотников - Рубежник (СИ)

– Мудрёно, – произнес я. Было у меня своё мнение на сей счет, но я его, естественно, при себе удержал. И потом, раз работает – значит, работает. Всё-таки в Рубежники не кисейные барышни идут, и не молодые парни, которые до того все свои первые восемнадцать лет коровам хвосты крутили. А матёрые наёмники, решившие на пике карьеры заработать денег – причём чаще всего не себе, а семье: уж больно большой риск был на заставах до конца контракта не дожить. Или дожить, но…

– Любуешься? – перехватил мой взгляд Колин и провёл рукой по тёмной меховой полосе на лице. – Зато живой. Когда тварина меня когтем зацепила, я только и успел подумать: отбегался. Даже боли почувствовать не успел, сознание кончилось. Но вот, отлили. Три таких флакона истратили. Но ить всё равно что-то пошло не так.

Мужик показал пальцем на склянку, которую я недавно вертел в руках. Достал он её в ответ на мой вопрос просто из шкафчика над столом и спокойно дал в руки, из чего я заключил, что дефицита в “зелье” нет.

– Я бы мог… – внимательно глядя на коллегу, медленно предложил я.

– Не надо, – быстро открестился он. Слишком быстро. – Нет, не подумай, я верю, что ты можешь убрать… это. Но – несправедливо будет. Шрам мне жизнь спас. Отнять попытался – но и спас, получается. Мог совсем принять, но не подхожу я, видать... А его отметку с себя снять – как после такого служить?

Мысль оставить Рубеж и мирно дожить до старости Колин не просто не допускал – он её явно всеми силами гнал от себя. Ну, Свет ему судия. Или Тьма, уж даже не знаю, как тут правильно.

– Как вообще получилось, что правила работы медслужбы не внесены в Устав, – решил уточнить я. – Это же важно.

– Важно-то важно, да Устав – публичный документ. Его церковники читают, благородные всякие… и прямо там писать про непонятную хрень странного происхождения, которую никто не знает, как делают.

– Зарубежники знают, – припомнил я рассказ торговца, встреченного мною и Таней по пути к Горловине.

– Знают, да не скажут, – ухмыльнулся сержант. – Без этих их “зелий” нам тут совсем грустно станет, когда опять попрёт. А им – без нас во всё остальное время: Войско для отвальных вроде щита, все знают, что мы с ними дружим. Считай, все эти их “вольные” деревни вокруг Горловины и стоят, даром что опасно. Дальше десяти пеших переходов и нет никого, кроме малохольных эльфов.

– Эльфов? – я навострил уши.

– Малохольных. Ну тех, которые отбитые на своей “независимости” и “исключительности” – все нормальные уже давно под крылом у этой вашей республики сидят и в ус не дуют… Про диких остроухих не у меня, а у своего дружка, как там его, Филина, да? – спрашивай. Зарубежники с ними торгуют, иногда.

Дела-а…

– А что касается Устава – там много чего нет, – закруглил тему фельдшер. – У кухарей свой, дополненный Устав, у караванщиков – свой, у нас вот – свой. Через полгодика службы на общих основаниях можешь попробовать подать рапорт на перевод… куда-нибудь. Обычно, правда, удовлетворяют такие пожелания только через год-полтора службы, а сейчас-то и подавно…

– Слишком много новых людей набрали, – понимающе кивнул я.

– Да нет, – хмыкнул Колин, – просто вы ещё и службы-то толком не нюхали. Два месяца – и ни одной тревоги. А раньше, бывало, ни одной спокойной ночи, да и днём…

– И чего это так? – подозрительно спросил я.

– Так разогнали, – как нечто само собой разумеющееся объяснил мне медработник. – Видел, сколько молоди ходит и дрыщет? Как думаешь, где все ветераны? В рейдах. Вместе с доброй половиной охотников отвальных вышли тварей выбивать, пока зима. Если большими группами, то это не так опасно... Хотя один хрен будут потери. Зато пока одни за пики держатся, другие склады копают да оборудуют. Зарубежники, наверное, за десять лет запасы зелья против запахов извели, зато в начале лета экспедиционный корпус сможет хотя бы часть пути пройти без перегрузки, от нычки к нычке. А там, глядишь, и до центра Шрама поменьше останется. Ну и кто выживет, тот точно по-дурному в большом походе не загнётся, а то привыкли из-за стен…

Некоторое время фельдшер, замолчав и глядя в пустоту, рассматривал что-то, недоступное мне, потом встрепенулся.

– Ладно, хватит лясы точить! На вот, бутыль и держи воронку – отнесёшь кухарям, кхе, подарочек. Заодно договоришься с ними, о чём хотел.

– А интендантам? – поинтересовался я, ассистируя в тонкой операции перемещения местной жидкой валюты во временное вместилище.