Владимир Ильин - Напряжение 4 [СИ]

– Сергей Олегович? – Обратился к нему Панкратов. – Ворота.

– Да… Конечно, – нервно кивнув, сделал распоряжения аристократ.

И совсем скоро из-за поворота послышались звуки тяжелой техники. Красные, новенькие Камазы-самосвалы, с закрытыми тентом кузовами, выстроились по линеечке недалеко от дома.

– Сергей Олегович, – обратился к нему тот же молодой человек с бабочкой. – Куда выгружать?

– Возле дома. – Ощущая, что теряет контроль над ситуацией, пробормотал Еремеев.

– Возле дома, – повторил за ним юноша в свой сотовый телефон.

– Только не на гиацинты! Жена – убьет.

Жена, впрочем, убьет и без этого.

– Только не на гиацинты, – терпеливо повторил тот. – Простите, тут спрашивают, как выглядят гиацинты?

– Такие – фиолетовые и бесполезные…

– На газон, – емко передал парень и положил трубку.

А князья встали и подошли поближе к окну, чтобы не пропустить, как из поднимающихся на гидравлике ковшей высыпается кажущийся бесконечным листопад купюр. И так – шесть раз.

Только Еремеев остался подле своего места, кусая губы и отчаянно извиняясь внутри себя перед собственной доченькой, которую своими же неосторожными словами отдал в лапы чудовища.

– А Самойлов-то ваш – гусар! – Крутанув ус, со знанием дела произнес Давыдов.

– Все равно никакой свадьбы не будет. – Произнес Еремеев.

– Как же? Откажетесь от собственного слова? – Повернулся к нему Долгорукий, глядя как на неведомого зверя.

– Там будут против. – Подняв руку, указал Сергей Олегович на небеса.

Где из крошечных точек, под нарастающий гул вертолетных лопастей, росли практически на глазах силуэты трех боевых вертолетов – закрытой серии, производившейся только для нужд клана Юсуповых ими самими.

Надолго останется у князей в памяти, как разлетаются по всему подворью купюры, раскидываемые потоками воздуха от зависших на небольшой высоте вертолетов. И зрелище того, как попирая ногами купюры, абсолютно равнодушный к окружающему богатству, идет к особняку великий князь Юсупов.

Почти неслышно скрипнула входная дверь, отчетливо раздались шаги по паркету.

Князь Юсупов подошел к столу и встал рядом с Еремеевым. Обвел всех присутствующих взглядом и произнес тем тяжелым голосом, что далеко не единожды в жизни произносил слова начала войны.

– Никакой свадьбы не будет.

Князья переглянулись, но не нашли решимости в лицах соседей принять этот вызов. Не то, чтобы впятером они были слабее – вовсе нет. Но не было и достаточной причины, по которой они вступили бы в конфликт. Что им до мальчишки и его судьбы? Разве стоит его будущее жизни подданных? Да и нет в словах Юсупова оскорбления лично им, как и попрания их интересов – во всем все равно будет виноват Еремеев, давший цену выкупа.

– Господа, – примирительно улыбнулся Долгорукий. – Предлагаю вновь сесть за стол.

– Но самолет…

– Вы согласитесь со мной, что расходиться в данный момент будет недостойно наших светлых отношений и великой дружбы?

Слова означали, что хоть и в могиле они видали друг друга вместе и по одному, но разбегаться прямо сейчас – тоже неверно. Иначе выйдет так, что пришел Юсупов, и всех разогнал. Немалая утрата для чести, ежели кто прознает и попытается трактовать. А так как за столом Давыдов – то знать будут все.

Руководствуясь схожими мыслями, все вновь расположились за столом – пусть и в расширенном количестве.

– Скажите, князь, – начал Долгорукий. – Всем нам очень интересно. В чем причина вашего несогласия с возможным брачным союзом?

– Девушка сговорена моему родичу. – Коротко ответил Юсупов.

– Ваш многоуважаемый родич приходил со сватами, платил выкуп, расписывался в нерушимой грамоте или же договоренность была устной?

– Не вижу причин, по которым устной договоренности недостаточно.

– Традиции сильнее моей, либо вашей точки зрения. У нас есть согласие отца, и есть оплаченный выкуп.

– Вы желаете ссоры со мной? – Вкрадчиво уточнил Юсупов.

– Я желаю узнать причины. Или ты считаешь меня недостойным знать, какого демона я терплю от тебя неуважение? – Напрягся Долгорукий и чуть поднялся из-за стола.

– Подожди, – приподняв ладонь, чуть усовестился Юсупов.

Слишком многое – и вражда и дружба – объединяла этих людей, чтобы отказать в ответах на правах сильнейшего.

– Я – сват! Официальное лицо! Я сделал дело, а ты топчешься по нему грязными ботинками. Изволь уж объясниться.

– Этого союза не может быть, – отвел Юсупов глаза в сторону. – Просто не может быть и точка.