Макс Мах - Дама Пик

«Весь в отца…»

— Бастард? — равнодушно переспросил он Ренара. — В самом деле? У тебя, верно, и доказательства имеются?

— Имеются, — похоже, Рейнике-лис был несколько разочарован. Он ожидал от единоутробного брата «больше страсти». Но Август устоял.

— Дай, угадаю, — «задумался» Август, — ты копался в вещах матери и нашел компрометирующие ее письма?

— Не буду отпираться, я обыскал ее кабинет и действительно нашел несколько писем. Кстати ты не знаешь, зачем женщины хранят весь этот хлам? Письма, засушенные цветы, прядь волос?..

— Тебе не понять, — отмахнулся Август. — Так что там с письмами?

— Письма двусмысленные, — криво усмехнулся Ренар, — но однозначно против матери не свидетельствуют. Да и подписаны инициалами. Мне потребовалось довольно много времени, чтобы узнать, кто такой этот К. Б. Но терпение и труд все перетрут, знаешь ли.

— Так ты вломился в дом ла Бери?

Кого-нибудь откровенность Райка могла бы, пожалуй, удивить, но Август, не смотря на смятение чувств, все понял правильно. Это был час торжества Рейнеке-лиса, хитрость которого не могла возместить отсутствие таланта и интеллекта по-настоящему высокой пробы. Триумф посредственности над величием. Где-то так. Но следует признать, рассказ брата — а Райк в любом случае приходился ему братом, — ранил Августа. Причинял ему боль. Жег душу. Другое дело, что Август не мог себе позволить показать слабость. Да и подробности истории могли ему пригодиться в будущем. Любое знание в прибыток, даже такое гадкое, как это.

— Собираешься пожаловаться в полицию? — усмехнулся в ответ Райк.

Ему нечего было бояться. И он это знал. Райк ведь даже настоящего преступления не совершил. Гадкий поступок, но и только. Да и попробуй докажи, что это правда! Слово против слова, а у Ренара репутация честного парня. Простак, но честный. И это следовало принимать в расчет.

— Зачем? — поднял бровь Август. — Это мне как-нибудь поможет?

— Вряд ли.

— Ну, я так где-то и подумал, — кивнул Август. — А что там, к слову, в письмах графини?

— Объяснения в любви… Представь, Юсс, маман и впрямь любила это ничтожество!

— Письма датированы?

— Непременно! — подтвердил Ренар, жадно вглядываясь в глаза Августа, но ничего существенного, по-видимому, там не находя.

— Ее подпись аутентична?

— Без всяких сомнений!

— Письма содержат неоспоримые свидетельства?

— Да, Юсс, — кивнул Райк, — маман прямо так и пишет, «у тебя, мон шер, родился сын, и он похож на тебя цветом волос и глаз».

«И в самом деле, — покачал мысленно головой Август. — Ну, что за дурость?! Ладно она. Маман и сейчас-то умом не блещет, а тогда, тридцать лет назад и сразу после родов… Удивляет Конрад. Он-та за каким чертом хранил эти письма? Душу они ему, что ли, грели? Или хотел ее шантажировать? Такой, как он, вполне мог…»

— Молодец! — похвалил он вслух, стараясь не выдать себя ни голосом, ни выражением глаз. — Это все?

— Все? — удивился Ренар, не ожидавший по-видимому настолько сдержанной реакции. — Юсс, ты в своем уме?

— Мне кажется, да, — пожал плечами Август. — Или ты ожидал, что я устрою истерику?

— Но ты теряешь титул…

— И становлюсь ублюдком, — закончил его мысль Август. Голос звучал ровно. Лицо оставалось спокойно. Он мог собой гордится. — Но история-то на этом закончилась, разве нет?

— Нет, — снова улыбнулся Ренар. Улыбка демонстрировала худшие его черты, но Рейнике-лис знал, никто, кроме Августа, об этом разговоре не узнает. А притворяться перед бывшим братом — единоутробным, но не родным, — не считал нужным. Наоборот. Своим триумфом он хотел насладиться сполна.

— Я показал письма отцу, — не отпуская улыбку, объяснил Ренар. — Но перед этим я обратился за советом к князю де Э. Я был растерян, видишь ли, и не знал, что мне со всем этим делать.

«Хороший выбор, — согласился Август. — И коварство… элегантное. Что есть, то есть, не отнимешь!»

Князь де Э был ни много ни мало личным конфидентом короля Максимилиана и действительным членом Коллегиум Гросса. И при всем при том это был вполне вменяемый и даже где-то порядочный человек. Одним словом, не дурак, не прохиндей и не сплетник. На каждом углу болтать о ставших ему известными мерзостях не станет, и значит секрет на какое-то время останется секретом. Однако близким ему людям, включая, разумеется, короля, расскажет, поскольку сочтет это правильным поступком. А в результате, лавина сошла с гор, и Август оказался на ее пути: провал на выборах в Коллегиуме, королевская опала, и дополнительный повод старому графу не искать никакого компромисса. Вернее, не соглашаться на него, если предложит кто-нибудь другой.