Энтони Варенберг - Рыжая Соня и ловцы душ

— Мы пришли,— сообщила Соня, останавливаясь возле своего дома.— Спасибо, что проводил.

— Не стоит благодарности, красотка. И запомни мой совет: завязывай со своим ремеслом, пока не поздно.

— Когда я нуждаюсь в советах, я их прошу,— отрезала Соня.— Но услуга за услугу. Запомни мой совет: берегись Велды. Однажды она чуть не прирезала тебя, так что не давай ей возможности попытаться еще раз.

Гинмар был так ошеломлен, что не сразу нашелся с ответом.

— Откуда ты знаешь?..

— Видела,— И девушка захлопнула дверь у него перед носом.

Опуская свинцовые от усталости веки, Соня услышала словно наяву голос Гинмара: «У тебя нет ног, зато есть сердце. Чаще всего бывает наоборот». У этого парня сердце есть, это уж точно.

С этой мыслью девушка провалилась в сон.

— Сколько ты ей должен, урод?

Каф, прижатый к стене, мог только издавать какое-то сдавленное нечленораздельное бульканье, но никак не отвечать. Поняв это, Гинмар немного ослабил хватку.

— К-кому?..

— Той девушке, с которой ты дрался, мерзавец!

— Девушка, как же! Да она воровка! Ее место в тюрьме...

Локоть вжался в горло скупщика краденого с новой силой. Каф замахал руками, его глаза вылезли из орбит.

— А ты святой, конечно. Сколько ты ей должен?!

— Н-ничего...

— Что у нее был за товар?

— К-камни... Пусти, задушишь...

.— Какие камни? Говори точнее! Ты их видел?!

— Видел... Рубины и бриллианты... Но я у нее ничего не взял, потому что...

—- Потому что я очень не вовремя появился, верно? Рубины, говоришь? У этой молоденькой оборванки? Каф, искренне тебе советую: прекрати врать. Что было на самом деле?

— Да не вру я! В-вот... я покажу!

Гинмар взял рубин, протянутый скупщиком, и посмотрел на свет.

— Будь я проклят,— пробормотал он,— на редкость знакомый камушек.— Так какого же демона Ты врал, что ничего не взял у нее?

— Так один только...— заныл скупщик.— Она мне сама его дала, а потом... Проценты, видишь ли, ее не устраивают... всех устраивают, а ее...

— Прикрой пасть! Знаю я твои «проценты». Пошел вон, крыса ненасытная!

Каф мгновенно исчез.

Молодой человек аккуратно опустил рубин в карман куртки.

— Будь я проклят,— повторил он сам себе,— если это не часть приданого Джиллы...

— Ты пожалеешь об этом.

...А в это время Каф, успевший пробежать пару кварталов, злобно пыхтел себе под нос:

— Вонючий ублюдок, клянусь, ты пожалеешь!..

«Все, Иантой я сыта по горло»,— в смятении думала Соня. Оставаться здесь больше нельзя. Этот умник раскусил ее в два счета, как последнюю дуру- А она-то задирала нос: как же, неуловимая воровка, гроза тугих кошельков и несметных сокровищ! И зачем она только развесила уши перед этим самонадеянным типом... Теперь он знает, кто она и где ее найти. Да еще демоны дернули за язык болтать про Велду... Вот теперь целое состояние за пазухой, а в животе урчит от голода, потому что денег-то нет, а краденые бриллианты на хлеб не обменяешь. И рубин вместо куска мяса не сжуешь... Надо было уступить Ка-фу эти камни хотя бы за треть их настоящей цены, а не показывать характер. Кроме еды, еще нужна лошадь, если, конечно, она, Соня, желает побыстрее убраться за пределы Офира. Разумеется, лошадь можно украсть... да и деньги тоже. Деньги на лошадь... на еду... и лошадь в придачу... Тьфу, чушь какая!

«Уж очень ты приметная, красотка... Мы с тобой почти земляки...»

Молчал бы лучше, колдун проклятый! Из-за него все!.. А чего ей, собственно, обращать внимание на его дурацкие советы? Она же способна так изменить внешность, что мать родная мимо пройдет — не узнает. Только почему так тревожно на сердце, будто к большой беде? Уж не попадется ли она на очередном деле? Проклятие, стоит ли заранее думать о плохом? Так и беду накличешь... Нет, как ни крути, опять придется искать дело в

Ианте. На этот раз оно будет последним. Вору нельзя подолгу задерживаться на одном месте. Переодевшись мальчишкой-оборванцем, пройдется она по базару, срежет два-три кошелька,— и в добрый путь. Конечно, для воровки ее класса невелика честь промышлять, как заурядный карманник, но делать нечего.

Соня слишком рано осталась одна, поэтому научилась сама о себе заботиться, а также усвоила главное: надо выживать любой ценой. Иногда приходится и гордостью ради этого поступиться.

Обходя торговые ряды, Соня с немалым удовлетворением ощущала все увеличивавшуюся приятную тяжесть в карманах, а ее ловкие руки продолжали свое дело. Она чувствовала, как к ней возвращается уверенность в собственных силах. Опыт, помноженный на спокойствие. И нечего слушать всяких там умников. Скорее солнце встанет с другой стороны, нежели она допустит ошибку. Соня уже давно начала промышлять воровством и весьма преуспела в этом нелегком «искусстве».