Ольга Аматова - Возвращение домой [СИ]

Марк избавил от необходимости глотать сперму, хотя одежду я запачкала. Требовательно выхватила у него пару салфеток, стирая белесые потеки.

— Три дня, — объявил мужчина. Частое дыхание еще не успокоилось, но голос был ровный. — Вы покинете территорию во вторник утром.

— Нет.

Я вскочила. Разница в комплекции после невольной близости перестала действовать угнетающе, так что я просто вытянулась, чтобы стать повыше, и уставилась на него агрессивно.

— Месяц.

— Не забывайся, — смешок. — Твой неумелый отсос заслуживает отсрочку в несколько часов, а не дней.

— Мой неумелый… — захлебнулась негодованием. — Будто я не слышала твои стоны!

— Это физиология, — бросил он снисходительно.

— Ты кончил за сколько? Две минуты? — ядовито. Он сжал челюсть, но я продолжала: — Мне нужен месяц. Если один минет стоит три дня, отлично. Десять раз за тридцать дней. Простая математика.

— А ты и впрямь в отчаянии, — расслабился Марк, угадав мое слабое место. Раздосадовано закусила губу. — Интересно. Скажешь, от кого вы тут прячетесь? Нет? Я всё равно узнаю.

Упрямо вскинула подбородок. Как знакома эта самоуверенность.

— Пусть месяц. Будешь приходить сюда каждые два дня и делать всё, что я пожелаю. Всё, Аделина, — подчеркнул он. — И будь уверена, я поимею каждый дюйм твоего тела.

Но не затронет душу.

— Идет.

— Ты недоговариваешь, — проницательно заметил Лукас. — На какую именно работу он тебя нанял? Почему кто-то другой не может ее выполнить?

Порыв ветра атаковал голые руки. Куртку пришлось снять и вывернуть, чтобы скрыть подозрительные пятна. Я обвязала ее вокруг бедер и сделала вид, что мне стало жарко.

— Наверняка может, — хмыкнула. — Это дело принципа. Марку доставит моральное удовольствие тот факт, что я вынуждена плясать под его дудку.

— Если он будет доставать тебя…

— Я справлюсь, — перебила его и примирительно улыбнулась. — Обещаю, что не стану терпеть плохое обращение. У нас впереди целый день. Чем хочешь заняться?

— Посмотреть телевизор, — признался мальчик. — Помнишь то кино про супергероев?

— В доме наверняка есть кабельное, — ободряюще подмигнула.

Подросткам свойственна угловатость, но худоба Лукаса имела голодное происхождение и позволяла пересчитать все ребра и позвонки. Я с ужасом думала о состоянии его здоровья и в первую очередь хотела отправить к врачу, но нужны были деньги. В нашем патриархальном обществе, не заметившем избирательную реформу и модное движение феминисток, женщине нелегко найти работу. Мужчины дежурят вахтами, их жены и дети ведут натуральное хозяйство. Магазины на пересчет, никакой конкуренции. Ближайший город в часе езды. Единственный шанс заработать — выход в сеть, и я рассчитывала на интернет. Робкую надежду вызывал еще счет в местном банке, открытый родителями на мое десятилетие, однако его состояние неизвестно.

Проводила Лукаса в гостиную, пока maman без тени эмоций читала разрешение, предварительно вооружившись лупой. Когда я вошла, она как раз отложила лист бумаги.

— Он всё-таки согласился.

В том, как она сказала это, чудилась подоплека. Я проигнорировала намек и сдержанно произнесла:

— Мы не обременим тебя. Я возмещу расходы на содержание через некоторое время.

— Ты опозорила его перед всем кланом, сбежав с чужаком, — продолжила она, будто не слыша. — Вернулась с сыном. Но он согласился.

— Не из альтруистических соображений, — съязвила я, не удержавшись. — Мы заключили сделку.

— Вижу.

Мама скользнула взглядом по куртке на моих бедрах, и я чертыхнулась про себя. Как можно было забыть про ее острый нюх и чутье на тайны?

— Это мое дело, — отрезала я. — Ты не расскажешь никому, если не хочешь проблем от альфы. И ты под пытками не признаешься Лукасу, если я хоть немного тебе дорога.

— Рассказать, что моя дочь шлюха? Об этом и так знает слишком много людей. — Она рывком, совсем неизящно, встала. Взяла апельсин и нож, сосредоточилась на его очистке. — Сердце отца не выдержало злословия.

— Сердце отца не выдержало рак, — перебила я и тщетно призвала себя успокоиться. — Я отправила тебе письмо с соболезнованиями. Оно вернулось.

— Десять писем за четырнадцать лет, — ядовито сказала мама. — Во столько ты оценила привязанность к семье.

— Каждое из них я получила обратно!

Не в силах усидеть на месте, вскочила. Ногти впивались в ладонь, но эта боль не отрезвляла. Мне не нужен был скандал, бесполезное сотрясение воздуха, и Лукас близко, мог услышать, только от претензий матери внутри всё переворачивалось. Я была жертвой ситуации. Я пострадала от их амбиций и нежелания слушать. Я оставила родной клан в юном возрасте, доверившись незнакомцу, и провела годы в аду. А мои робкие попытки помириться и мольбы о помощи ни разу не дошли до адресата.